Сантехник 3

Белов Иннокентий

Взгляды, которыми спускающиеся неторопливо воины окинули наш караван, оказались очень красноречивые. Посчитали все повозки, оценили степень их загруженности, дорогие арбалеты в руках стражников и все остальное, так что примерно поняли, что могут тут получить. Арбалетов почему-то не испугались, или просто вида не подали.

Для начала перекрыли нам дорогу, первыми оказавшись на ней после спуска сверху.

— Другой дороги в нашу сторону тут нет? — спросил я проводника.

— Нет, ваша милость, там с повозками гружеными точно не проехать. По этим

предгорьям она такая одна идет, — с явной тревогой отвечает он.

— Ну, чему бывать, того не миновать, — понимаю я. — Схватка назревает неизбежным образом.

Вскоре я со своими воинами добрался до как бы занятых важным разговором и поэтому занимающих весь проезд всадников. Меня они игнорировали до самого последнего момента, пока я не подъехал уже вплотную.

Пока смотрю спокойно на преградивших дорогу матерых воинов, как влитые сидящих в седлах и понимаю, что они — настоящие, но очень бедные и поэтому сильно голодные псы войны. Судя по их уверенному поведению, разукрашенным шрамам лицам и демонстративному отсутствию интереса к проезжающему каравану.

А что такого, стоят и стоят, просто общаются между собой, появилась внезапно очень интересная всем тема для вдумчивого разговора. Хотят, наверно, оказаться в центре моего каравана, когда мы начнем осторожно объезжать занятых беседой джентльменов.

Присматриваюсь к сознанию предводителя, он чего-то ждет, потом слушаю его спутников, у них тоже самое в головах ощущается.

— Что они ждут? Повода затеять ссору?

Все остальные мысли в сознании воинов мне вообще не нравятся, поэтому я не стал слишком долго затягивать никому не нужное знакомство.

— Не хотят ли господа освободить нам путь? — сказал я проводнику, и он перевел мои слова на местный язык.

Матерый воин впереди наконец обратил на меня внимание, гнусно ухмыльнулся, показав полное отсутствие передних зубов, и произнес длинную фразу в ответ.

— Барон говорит, что это его дорога, он здесь берет мзду за проезд, — переводит проводник.

Нетерпение в головах преградивших нам путь становится все заметнее, чего-то они явно дожидаются и я примерно пронимаю, чего именно. Поэтому мгновенно принимаю решение не затягивать с разговорами, которыми нас долго собираются кормить местные.

— Очень жаль, господа, но мы вынуждены атаковать вас! — громко произношу я на общеимперском и тут же стреляю в лицо барону или просто главарю банды, одним мгновенным движением выхватив первый арбалет.

Местные его плохо понимают, зато мои воины вполне хорошо должны понять начало атаки.

Главный разбойник-барон не успел убрать голову и с трех метров я легко попадаю ему между глаз. После удачного попадания он валится назад, а мои, немного опешившие от такого резкого начала переговоров, воины все равно тупят со стрельбой.

Ждали, наверно, немного более длинных разговоров с постепенным поднятием градуса недопонимания. Приходится бросить на обочину машинку, и тащить второй арбалет из кобуры, у которого, как назло, соскакивает тетива в самый неподходящий момент.

Было

бы у нападающих что-то метательное в руках, наверно, мне бы пришлось не сладко, но они дали мне возможность пока выхватить свой меч, а моим воинам все же прийти в себя и открыть плотный огонь.

Плотный, но не слишком меткий.

Из пяти болтов два попали в цель, еще три пролетели мимо успевших пригнуться к гривам лошадей бандитам. Оба попадания оказались хороши, один болт вошел в область сердца второму воину, второй куда-то в живот третьему.

Стреляют мои с пяти-шести метров, на таком расстоянии трудно промахнуться, но они все же умудрились.

Оставшийся невредимым воин сначала остановился, не зная, что ему теперь делать — развернуть лошадь и рвануть спасать свою жизнь или все же попробовать достать меня, самого первого на его пути противника.

Я ждать ничего не стал, спрыгнул с лошади и на адреналине одним движением рук натянул тетиву заново. Не ожидавший такой скорости перезарядки мощного арбалета бандит сунулся объехать оставшихся стоять лошадей подельников, уже приблизился вплотную к моей каурке, как его отвлек один из моих стражников, Иварум, оказавшийся рядом со мной и скрестивший с ним мечи.

Они успели приложиться пару раз друг по другу, но без каких-то проблем, как я высунулся сбоку от своей лошади и хладнокровно с двух метров прострелил ничем не защищенный бок последнего смельчака.

Хорошо, что удалось справиться обычным оружием, не прибегая к ментальной мощи, рано еще пугать моих воинов картиной, как противники просто валятся с лошадей без чувств, не получив ни одного видимого удара.

Подстреленный мной воин противника свалился с лошади и тут из задней части каравана раздались крики оставшихся там молодых воинов:

— Ваша милость, скачут!

Я заскочил на обочину, где с высоты своего положения разглядел вырвавшихся из-за кустов в сотне метров от последней повозки всадников. Несутся на полной скорости, растянувшись на дороге длинной цепью.

Дорожка, по которой катится караван, довольно узкая, на одну повозку и еще может мимо пропихнуться всадник на лошади, если повозка прижмется к обочине вплотную. Наши вполне вольготно стоят посередине дороги, так что объехать караван на скорости у второго отряда бандитов точно не получится. Придется им спешиваться, забираться на высокую обочину с кучей пней, елок и прочих препятствий, и так, отбивая удары и болты, пробиваться дальше.

— Все на помощь к парням! Арбалеты зарядить! — отдаю я две команды и осматриваю свое поле битвы.

Получивший болт в живот бандит пытается уехать, поняв, что жить осталось недолго, трое остальных упали с лошадей и лежат на земле. Барон убит наповал, двое других скоро умрут, воевать больше никто не способен, так что мне лучше поспешить в тыл своего каравана.

Я натягиваю пару арбалетов один за другим, достаю из мешка болты, кладу их на ложе и спешу защищать своих, где уже началась заруба, раздаются ругань и проклятия, стук арбалетов и предсмертные крики.