Сантехник 3
Шрифт:
Потом спускаюсь и командую:
— В путь! Едем быстрее! Лошади уже хорошо отдохнули, поэтому не жалеть! Если снова такие молодцы появятся, тогда только стрелять из-за повозок! — нет смысла тут больше время тратить, и так здорово задержались.
Теперь бы успеть добраться до ближайшего постоялого двора, про который мне местный стражник рассказал, спать на повозках места нет особо, только под ними получится, но такая идея — ночевать в лесу мне не нравится почему-то сегодня.
Через шесть часов непрерывной езды мы уже спустились с предгорий на равнину, и
Проводник из стражников не очень в местных дорогах разбирается, только направление показать может вдоль гор, был когда-то пару раз в этой стороне, но это случилось довольно давно.
— Плохо помню, ваша милость! Тут они все одинаковые, эти дороги и местность тоже такая, что совсем нечем глазу зацепиться! Но нам точно туда нужно ехать!
И он показывает рукой направление, которое совпадает с моей картой.
На одной развилке немного посовещались и выбрали внешне более удобную дорогу вниз на равнины, потому что идущая по предгорьям не вызвала никакого доверия, давно уже здесь никто не засыпал ямы и промоины.
Придется самим этим делом на ходу заниматься, что очень уменьшит нашу скорость передвижения, а это сейчас совсем не желательно.
Да и с открытой местности лучше уйти под защиту лесов, хотя, конечно, со свежего следа колес большого каравана никто в здравой памяти не собьется.
Там нашелся обещанный постоялый двор сильно потрепанного вида, но всем караванщикам очень хочется пожрать и выпить на радостях после счастливого спасения, да еще как следует этим делом заняться. Так что откровенная бедность и простенькая еда, которую еще нужно готовить, никого не испугали.
— Ветрил, поговори с местными. Нужно избавиться от части лошадей, хотя бы за две трети от цены. Ладно, даже за половину цены отдавай! Куда нам столько с собой гонять, — даю распоряжение я ловкому парню. — И насчет похорон для наших поговори! Хоть одну продай, а то местные деньги нужны, нам тут еще долго ехать!
Он берет с собой одного из местных стражников и начинает заводить разговоры с мужиками, собирающимися в придорожной таверне. Водит показывать наш табун все время, пока не стемнело совсем и потом подходит ко мне.
— Ваша милость, есть несколько интересующихся. Завтра с утра начнут выбирать лучших кобыл.
Так как нас осталось маловато, а угрозы поблизости никакой не чувствуется, то я даю отдохнуть основной части стражников, по одному их выставляю на дежурство, но в помочь добавляю по вознице и одному мужику из прислуги, чтобы им не скучно было.
Будет о чем поговорить мужикам после сегодняшнего, почти батального сражения, где они все же выжили.
Ночью меня с Клафией закусали местные насекомые, но пришлось терпеть, отдельных номеров тут всего один и в нем расположились мы сами, других вариантов для комфортного отдыха не имеется.
В остальном ночь прошла спокойно, ни местные не баловали, ни мстители за побитого барона не прискакали.
С утра позавтракали, забрали заказанную еду, продали с помощью
— Дороже не продать, ваша милость! Денег у местных не хватает, и так одним серебром платят. Да еще по четыре-пять семей скидываются на одну лошадь, — докладывает мне слуга, передавая два объемистых мешка с одним серебром.
— Ничего, молодец, Ветрил. Если на нас еще пару раз такие обормоты нападут, придется людей нанимать, чтобы табун дальше гнать, — улыбаюсь я. — Что с похоронами?
— Так уже копают с раннего утра на деревенском кладбище три могилы, ваша милость!
Я не спрашиваю про цену, это все равно на самом деле, много в таких местах не попросят.
Перед отъездом добрались до самого кладбища в роще за деревней, ни церквушки, ни служителя здесь нет конечно.
Впрочем, погибшие все в имперской вере во Всеединого Бога воспитывались, так что это вообще не проблема.
Поэтому местные мужики сложили наших погибших в неглубокие могилы, накрыли какой-то мешковиной по местной вере и по моей команде, когда все наши с ними попрощались по очереди, споренько засыпали землей. Я сам надписал имена погибших воинов углем на трех табличках из простой доски на общеимперском, товарищи их вырезали по моему трафарету имена покойников и положили в изголовье.
Вряд ли родные воинов когда-то окажутся здесь, чтобы что-то тут прочитать, времена такие на дворе стоят, что ушедшие куда-то далеко редко возвращаются домой.
А оставшиеся дома не едут проведать ушедших, потому что не до туризма в общем в этой политико-экономической формации.
— Ваши товарищи и мои воины погибли вчера, чтобы жили все мы! Жили долго и счастливо за них и за себя! — сказал я короткую эпитафия и первым бросил горсть земли на каждую могилу, до земли кланяясь погибшим.
Потом я отдал мужикам, копавшим могилы, все серебро, поднятое с бандитов, чем очень их порадовал, и приказал хорошенько выпить за наших павших героев.
Все караванщики, прислуга и стражники повторили за мной незнакомое здесь многим прощание, вскоре мы нахлестываем лошадей вперед по дороге. Нет смысла терять здесь время, покойников предали земле, мы им больше ничем помочь не может, а вот проблем еще очень возможно поиметь, места здесь такие серьезно беззаконные.
Кто выжил по итогу, тот историю пишет и самую правдивую правду рассказывает.
Так оно и оказалось, ближе к обеду что-то стало настойчиво нашептывать мне о приближающейся погоне.
На свое круто развитое ПОЗНАНИЕ я на самом деле серьезно рассчитываю.
Я вскоре приметил удобный косогор, прикрытый сверху кустами, вдоль которого идет сама дорога и приказал загонять повозки с лошадьми за него.
— Что такое, ваша милость? — подскакал ко мне Изавил.
— Было мне видение, что догонят нас скоро. Мстители за барона. Так что лучше встретить на удобной позиции погоню, чем отбиваться в пути. Одеваем все доспехи, что есть!