Сапфир
Шрифт:
В этот момент принцесса остановилась посреди коридора и обернулась. Как давно служанка спит со своим покровителем? И если зальтийка была любовницей Шершня до его женитьбы на Сапфир, то что мешало ей наврать о слухах по приказу Ивсея Гронидела, принца Зальтии?
Сапфир развернулась и размашисто зашагала обратно. Хорек заперся в комнате, но принцессу это не остановило. Она повела пальцами в воздухе и быстро создала юни для открытия замка. Золотой рисунок из маны опустился на дверь, и раздался щелчок.
Она влетела в комнату,
Шершень, не теряя самообладания, снял с дверцы полотенце и повязал на талии. Затем взмахом руки запер дверь за спиной Сапфир.
– Признаться честно, вся эта сцена тешит мое самолюбие. – Нахал повернулся к ней лицом. – Не думал, что ты способна меня приревновать.
– То ярость на твое распутство, что топчет мою гордость, – прошипела Сапфир. – Но сейчас я не об этом пришла говорить.
– Нет? – Гронидел вскинул бровь и сделал шаг навстречу. – О чем тогда?
– Ты специально подослал ко мне в покои свою любовницу, чтобы она распустила язык и донесла о нашем романе вымышленные сплетни!
– Это вопрос или утверждение? – невинно уточнил нахал.
– Утверждение! – рявкнула Сапфир.
– Тогда поспешу внести коррективы, – осторожно заметил он. – Элия – не моя любовница.
– Неужели! – Сапфир вскинула руки. – Тогда будь добр, выбери слово, которым мне теперь называть распутную девку, что спит с тобой – моим мужем!
Гронидел сделал еще шаг и оказался слишком близко к Сапфир. Королевский нос пощекотали ароматы нагретой солнцем древесины, молотой кожуры апельсина и сухих зальтийских трав. Шершень явно использовал пахучее мыло и теперь напоминал принцессе гигантскую палочку благовоний, источавшую аромат в душном помещении. И хотя запах ей вовсе не претил и, можно сказать, даже нравился, сам Шершень вызывал в ней жгучее желание проехаться по его гладко выбритому лицу кулаком.
– Фаворитка? – предложил Гронидел. – Наложница?
Сапфир, которая мгновение назад потеряла нить разговора из-за пахучего мыла, заморгала. Ах да, она спрашивала о слове, которым ей теперь называть бесстыжую зальтийскую девицу.
– Шлюха, – подытожила Сапфир, задирая голову и показывая свою надменность.
– Принцесса не должна произносить подобных грубостей. – Он сделал еще один шаг и оказался слишком близко к Сапфир.
Ей бы отступить, но давать слабину в их противостоянии она не желала. Муж давил на нее своим высоким ростом, испытывал взглядом алых глаз и пугал слишком красивым лицом, которое не могли обезобразить даже метки маны. Но кроме всего перечисленного, он вызывал в ней ужасное чувство свирепой страстности, что уподобляло Сапфир обезумевшему животному в период гона. Эта страсть бурлила в крови и заставляла отринуть рациональность. Она придавала сил и побуждала бороться за себя до последнего вдоха.
Сделать шаг назад для принцессы несложно,
– Я сама буду решать, какие слова мне подобает произносить, а какие нет, – ответила Сапфир со всем достоинством, на которое была способна в этот момент.
Шершень внимательно смотрел на нее и даже наклонил голову, заглядывая в глаза. Чересчур близко. Настолько, что его дыхание стало касаться ее губ.
– Собираешься меня сжечь? – внезапно прошептал он.
Принцесса вздрогнула, пытаясь совладать с волной тепла, что принес ее телу ласковый шепот Гронидела.
– Хорошая мысль, – сдавленно проговорила она. – Стану вдовой сразу, а не через год.
– Если не собираешься, то причина явно в другом.
– Я не улавливаю хода твоих мыслей, – призналась Сапфир.
– Такое случается, когда отвлекаешься на более приземленные темы, способные туманить рассудок не хуже гнева.
Гронидел продолжал стоять, склонившись над ее лицом, и его губы почти касались ее рта. Воздух вокруг сгустился, словно перед грозой. Еще немного, и появились бы стрелы молний, рассекающие пространство и опаляющие предметы в этой комнате.
Сапфир ощутила ману на кончиках пальцев. Она струилась вверх по руке, облизывая кожу и погружая тело в негу. Волны мурашек распространялись следом, закручиваясь в маленькие вихри и собираясь внизу живота. Все происходящее стало похоже на пытку, где движение маны дарило удовольствие, а наградой за слабость воли могло стать блаженное освобождение. Тяжелый воздух облепил плечи и сковал грудь. Стоит Сапфир глубже вдохнуть, и не молнии в комнате все подожгут, а вспыхнет ярким пламенем она сама.
Грань между контролем и его потерей оказалась слишком тонка, но принцесса не сдавалась, продолжая балансировать на ней легкой поступью канатоходца. Она обуздает дар и не позволит себе вспыхнуть.
Словно услышав волю хозяйки, мана потоками перекинулась с тела Сапфир к Грониделу, струясь уже по его коже и подсвечивая на ней все метки силы.
Принц закрыл глаза, во мгновение ока превращаясь в яркий источник золотого свечения, и накрыл губы Сапфир своими.
Волна маны разошлась от них по сторонам, пронизывая обоих и растворяясь в воздухе. Почти освобождение, но еще не оно. Хотелось большего. Намного большего.
Сапфир обвила шею Гронидела руками и отдалась во власть его бесстыжего поцелуя. Их губы сминались под натиском обоюдной страсти, их языки встречались и выполняли друг с другом акробатические номера.
Широкие мужские ладони поползли по спине Сапфир вниз, чтобы ненадолго застыть на ее талии и прокрасться ниже. Пальцы сжались на ягодицах, и принцесса едва не застонала от восторга.
Внезапно Гронидел прервал их поцелуй и шарахнулся в сторону. Полотенце сползло с его бедер, и он подхватил его, прикрывая возбужденный член и уносясь в смежную комнату.