Сапфир

Рэй Даниэль Зеа

* * *

Зальтия радовала и своим гостеприимством, и яркостью экзотических нарядов, которые носили ее подданные. Рубеж в широкое русло реки между двумя народами чудесным образом сказался и на различиях культур и особенностях языка.

Сапфир читала, что общение жестами народ Гронидела создал много лет назад для беседы на расстоянии. Путешествуя караванами, зальтийцы постоянно сталкиваясь с ветрами, поднимавшими пыль на каменистых землях. Чтобы защититься от палящего солнца и пыли, возницы обматывали головы платками, оставляя лишь узкие щели для глаз. Общение в таких условиях было крайне затруднено. Язык

жестов помог зальтийцам не только быть «услышанными», но и распространился по всему королевству, позволяя болтать, не раскрывая рта.

Кроме необычного языка, народ Гронидела открыл способ ткать шелковое полотно, приспособил под свои нужды дымящиеся благовония, курительные сборы и… погребальные костры. Последние устраивали на настилах из сухих веток и кустарников, которые испускали едкий дым и заставляли плакать даже самых верных врагов усопших. После обряда пепел собирали в сосуды и совершали поездку на гору Молчания, чтобы там навсегда проститься с человеком, имя которого в кругу семьи больше не назовут.

Как в смерти, так и в жизни у зальтийцев все было непросто. Самый радушный народ Великого континента возделывал сухие и каменистые почвы в степных районах королевства, берёг оазисы пустыни Одиночества на юге и покорял вершины гор на северо-западе. Течения Бескрайних вод приносили на эти земли ясную солнечную погоду и сезонную засуху, которую зальтийцы переживали ежегодно. Бытовало мнение, что многочисленные обряды, которыми окружили себя эти люди, позволяли им не впадать в уныние и быть готовыми к любым нападкам судьбы. Сапфир оспаривать это предположение не собиралась. Она лишь хотела увидеть все это воочию и проникнуться чудесной и опасной атмосферой первого в ее жизни путешествия в другое королевство.

Принцесса оглядывалась по сторонам и подмечала детали. На этом берегу Изу было гораздо более шумно и весело, чем на туремском.

Издалека доносился гул барабанов и мелодия дудки. От пестрых одежд и голых мужских торсов зарябило в глазах. Девы с темной кожей и длинными кудрявыми волосами с достоинством демонстрировали гладкость шелков легких длинных платьев, яркость головных уборов и платков, искусность вышивок на сумках и изобилие украшений из ракушек и камней. Серьги в ушах зальтиек показались принцессе слишком объемными, кольца на пальцах чересчур большими, браслеты на запястьях слишком вычурными, а ряды бус на груди неимоверно тяжелыми. Необычные прически тоже бросались в глаза: одни предпочитали длинные скрученные косы, как у Гронидела, другие заплетали мелкие косички, третьи просто оставляли копны подстриженных кудрей, что окружали головы, словно черные солнца.

Подари им темные крылья, – и они сошли бы за демонов в мире мертвых, что поджигали бы костры под пятками грешников. Подари им белые крылья, – и в качестве ангелов-помощников их можно было поднять в царство небесное, чтобы наполнять кубки на пиру вечной жизни.

Почему Сапфир вспомнила лжемифологию, в которую больше не верила? Наверное, потому что в пестрой толпе, окружившей ее, она впервые не смогла различить лиц. Они все казались принцессе похожими друг на друга, отчего ей становилось не по себе.

В Туреме она не раз встречала зальтийцев. Правда, одеты они были как туремцы или инайцы. Наверное, так действовала на нее красочность национальных костюмов, из-за которой у Сапфир все плыло перед газами.

Шествуя по центральной улице города Руцо, принцесса споткнулась и едва не рухнула на мостовую, когда

увидела… зальтийскую молодую пару, что держались за руки у всех на виду. А когда мужчина, что-то рассказывая женщине, чмокнул спутницу в щеку, Сапфир едва голову не свернула, провожая наглецов взглядом.

Заметив ее обескураженность, Гронидел коснулся ладони Сапфир. Она, словно ошпаренная, отдернула руку и прижала ее к груди, с возмущением уставившись на мужа.

– Нравы зальтийского народа довольно сильно отличаются от туремских и инайских, – пояснил Гронидел. – На публике супруги могут держаться за руки и проявлять нежные чувства по отношению друг к другу.

– Что-то я не заметила на запястьях тех простолюдинов брачных амулетов, – прошипела принцесса.

– В Зальтии их почти никто не носит, – пожал плечами Гронидел.

– Тогда как узнать, кто в браке, а кто нет? – Сапфир заметила еще одну парочку простолюдинов. Дева держала мужчину под руку и прижималась к нему плечом.

– Спросить! Хотя собеседник вправе не отвечать на твой вопрос, ведь он слишком личный.

– То есть держаться за руки, прижиматься и целоваться на улице среди бела дня может кто угодно? – сделала вывод Сапфир. – Проверить, заключены ли брачные узы, никак нельзя?

– Злая молва – худшее наказание для распущенности, – скривился принц. – Поверь, если дева и ее любовник дорожат своей честью и репутацией, они не станут компрометировать себя неподобающим поведением на публике. Опороченную деву выгонят из дома и проклянут именем Дхара.

– А что сделают с опорочившим ее мужчиной? – спросила Сапфир.

– Осудят его поведение.

– И всего-то? – хохотнула принцесса. – Так чем же Зальтия отличается от других королевств?

– Не ищи в патриархате равноправия полов, – покачал головой Гронидел.

Сапфир фыркнула и отвернулась.

– Патриархат – это… – начал было говорить Шершень.

Принцесса вскинула руку, призывая его к молчанию.

– Знаю я, что такое патриархат!

– Откуда? – удивился Гронидел.

– Ди часто рассказывала Рубин об устройстве мира богов и бросалась словечками вроде этого. Пыталась втолковать ей этапы развития наших народов. Сестра слушала ее, разинув рот, а я все пыталась понять, зачем Ди обучать Рубин.

– То есть ты подслушивала их приватные беседы, – утвердительным тоном произнес Гронидел.

– Мораль читать не обязательно, – скривилась Сапфир.

– Я и не собирался. – Он широко улыбнулся. – Так ты нашла ответ на свой вопрос?

– Зачем Ди обучала Рубин? – Сапфир поморщилась и хмыкнула. – Чтобы при новой встрече с каким-нибудь подобием Дуона сестра точно знала, с кем имеет дело. У богов совершенно другой взгляд на вещи. Все, что свято для нас, они давно отринули. Их тела заменяемы. Их браки не вечны. Их обещания лживы. Они зависимы от своих достижений и «технологий», – Сапфир показала пальцами кавычки.

– Все, о чем ты говоришь, свойственно и нашему миру. В линии родов нас заменяют наши дети. Наши браки обрываются со смертью одного из супругов. Нарушить данное слово может каждый. И мы по-прежнему зависим от достижений наших народов и маны, которая нас окружает, – Гронидел провел рукой по воздуху, формируя серебристую пыль.

Она упала на волосы Сапфир, и те моментально стали гладкими, словно шелк, и красиво заблестели на солнце.

Сапфир перекинула длинную косу на грудь, оценила изменения, подаренные Грониделом, и небрежно забросила ее за спину.