Сапфировое пламя
Шрифт:
— За исключением того, что мы наняли его специально, чтобы сохранить нашу независимость от Рогана. — Теперь все встало на свои места. — Поэтому, когда мама сказала ему, что он будет уволен за плохую работу и что люди, на которых он хочет произвести впечатление, заменят его, он не смог с этим справиться.
— Теперь вы понимаете. — Харт пристально посмотрел мне прямо в глаза. Я почувствовала сильное желание выпрямиться и, молча, замереть. — Отряд так же хорош, как и его командир. Вот почему хороший лидер держит себя на самом высоком уровне. Речь идет не о том, чтобы быть любимым или быть справедливым.
— Спасибо.
— Не стоит благодарности. Мы создадим новую команду безопасности вокруг сильного лидера. У меня есть кое-кто на примете. С вашего позволения, я приглашу ее и ее жену на собеседование. Она талантливый солдат, но у нее есть кое-какой багаж.
— Все приходят с багажом, — сказала я ему. — Пожалуйста, пригласите ее на собеседование.
— Хорошо, — сказал Харт и улыбнулся.
Я была на кухне, нарезая манго, когда неторопливо вошел Алессандро и остановился у кухонного островка. Он был одет в темный костюм с накрахмаленной белой рубашкой и с консервативным черным галстуком. Его подбородок был чисто выбрит, волосы уложены. Его ботинки стоили больше, чем вся остальная одежда вместе взятая. Длинный кашемировый шарф, белоснежный и без всяких причуд, висел у него на шее чуть ли не как запоздалая мысль. Одним словом, Превосходный — успешный, элегантный, уверенный в себе. Кто-то, к кому нужно относиться серьезно. Он мог бы дать фору Августину.
Сидя за кухонным столом, Арабелла подняла брови и толкнула Руну локтем. Превосходная Эттерсон оторвала голову от ноутбука и повторила выражение Арабеллы.
Я продолжала нарезать.
— Это твой «я собираюсь встретиться с Линусом Дунканом» наряд?
Он окинул меня долгим взглядом, изучая мой отмеченный наградами ансамбль спортивных штанов и огромной футболки, прикрытой розовым фартуком с оборками.
— Это что, твой?
Я закатила глаза, положила нарезанное манго в пластиковую миску, уже содержащую измельченный лук, чеснок, тмин, имбирь и другие специи, и взяла резиновые перчатки.
Алессандро окинул взглядом разложенный передо мной ассортимент кулинарных ингредиентов, включая мед, яблочный уксус и маленькие оранжевые перцы.
— Что ты делаешь?
— Я жду восьми часов утра, прежде чем позвонить ему.
— Зачем ты это делаешь?
— Потому что он Линус Дункан. Я понятия не имею, когда он встает. — Я надела перчатки и начала нарезать перец. — Может, он занимается йогой по утрам, может, он плавает, может, спит. Восемь часов — вполне разумное время для того, чтобы внезапно позвонить ему и потребовать, чтобы он все бросил, чтобы встретиться с нами. Семь сорок пять, еще рано.
— Это я понимаю. Я спрашиваю, зачем ты первым делом с утра режешь маленькие болгарские перчики.
Потому что мои двоюродные братья устроили истерику, когда у нас закончился их любимый соус тако.
— Она готовит, когда нервничает, — вмешалась Арабелла.
Я перестала нарезать и посмотрела на нее. Моя сестра хихикнула.
— Ты
— Ты боишься Линуса Дункана? — Алессандро нахмурился.
— Нет. Я же сказала тебе, что он друг нашей семьи. — Конечно, я боялась Линуса. А кто не боялся бы?
Алессандро наклонился вперед, вторгаясь в мое личное пространство, и ослепил меня обольстительной улыбкой.
— Так почему же ты нервничаешь?
— Я не нервничаю.
— Может, я заставляю тебя нервничать? — промурлыкал Алессандро.
Моя сестра поперхнулась кофе.
— Нет.
Леон вошел в кухню, и увидев Алессандро, прорычал:
— Какого хрена!
Алессандро засмеялся, протянул руку и украл кусочек маленького оранжевого перца.
Глаза Арабеллы расширились. Руна открыла рот, а Арабелла зажала его ладонью.
Я мило улыбнулась Алессандро.
— Это не твое.
Заглоти наживку. Ты же знаешь, что хочешь этого.
— Верни мне мой перчик. Алессандро, я серьезно. Он не для тебя.
Три, два, один…
Алессандро подмигнул мне и отправил перец в рот. Его великолепные челюсти заработали.
Он замер. Его лицо исказила ужасная гримаса.
— Разве ты не хочешь сказать что-нибудь вежливое? — спросила я. — Вперед. Пофлиртуй со мной.
Его лицо стало пунцово красным.
— В чем дело, Алессандро? Я заставляю тебя нервничать?
Его глаза наполнились слезами.
Я сжалилась над ним.
— Добро пожаловать в Техас. Этот «маленький болгарский перчик», горящий у тебя во рту, называется хабанеро. Ванная комната дальше по коридору, первая дверь налево. Не будь героем, Алессандро. Выплевывай. У меня нет времени везти тебя в больницу.
— Чур, я буду придерживать ему волосы, пока он будет блевать, — объявила Руна.
— Прекрасно, — сказала Арабелла. Тогда мне остается гладить его по спине и приговаривать: «Хорошо, хорошо».
Очевидно, они с Руной были на одной волне.
Алессандро резко повернулся и вышел из кухни.
Я держалась, пока не услышала, как закрылась дверь ванной, и рассмеялась. Руна опустила голову на стол и пискнула. Моя сестра захихикала, издавая фыркающие звуки.
— Это было зло, Каталина, — выдавила Руна между приступами смеха.
— Я попросила его отдать перец обратно. Он видел, как я надеваю перчатки.
— Ага, — простонала Арабелла.
— Ты видела выражение его лица? — Я так смеялась, что у меня даже слезы потекли. Возможно, отчасти это была истерическая реакция на все, что произошло с тех пор, как Августин вытащил меня из постели три дня назад, но мне было все равно. Это было так приятно.
Леон вернулся на кухню и положил на стол листок бумаги.
— Пока ты в хорошем настроении.
Я вытерла слезы предплечьем и сосредоточилась на словах. «Цель этого письма-требования — полное возмещение моего личного имущества, уничтоженного 6 января сотрудником «Детективного агентства Бейлор»…» Бла-бла-бла…
— Двадцать три тысячи долларов?!
Леон сделал шаг назад.
— Помни, я твой любимый кузен, и ты меня любишь.
— Нам заплатили всего семь тысяч за «дело Ярроу». А ты подставил нас на шестнадцать тысяч. Как же так, Леон?