Сапфировый перстень

Уэнрайт Крис

Когда его ближайшие помощники разместились на подушках возле столика, хозяин знаком повелел слугам отойти подальше. Приказ был мгновенно исполнен, и Лиаренус, понизив голос, обратился к Эугешу.

— Вот что я скажу тебе, — начал он. — Я недоволен твоим приятелем из Гиркании, которого ты поставил разносить напиток. Ты его сам нашел или кто-то посоветовал?

— Он был слугой у твоего брата, почтеннейший, — ответил Эугеш, — и я думал…

— Думаю здесь только я, — перебил его колдун.

Он сделал знак, и в кружки подданных

было налито вино.

— Пейте, — махнул он рукой, — успеем поговорить.

Довольный, что пока все закончилось благополучно, Чернявый одним глотком осушил кружку и потянулся за рыбой. Лиаренус испытывал немалое удовольствие, глядя на Эугеша. Он ненавидел род человеческий, особенно людей здоровых, вид которых напоминал ему о том, что он калека. Но случай с Эугешем был особым: беспробудное пьянство и обжорство наложили такой отпечаток на то, что ранее было человеческим лицом, что Лиаренус испытывал мстительный восторг, наблюдая за тем, как этот блудливый подонок чавкает, словно свинья, пожирая пищу.

— Так, говоришь, этот недоносок служил у моего брата, — продолжил Лиаренус, подождав, пока его управляющий насытится.

— Клянусь тебе, господин, и я подумал…

— Опять, — поморщился Горбун, — у тебя что, памяти на пять мгновений не хватает? Я не о том, что ты думал. Где он служил?

— В страже, — ответил Эугеш, знаком подзывая слугу с кувшином.

— Говорят, что брата убил какой-то парень огромного роста, не так ли?

— Говорили, но я точно не знаю, — Чернявый поспешно запихивал себе в рот очередной кусок, — можно спросить у гирканца.

— Клянусь Сетом, он вряд ли что может сказать в ближайшие дни, — усмехнулся Лиаренус. — Так? — обратился он к Карбану.

— Пожалуй, — хихикнул Колченогий.

— Ладно, потом я с ним поговорю, — решил Лиаренус, — а пока напиток для всех будешь разносить ты, — добавил он, поднеся свой сухой кулачок к огромной, величиной с тыкву, потной харе управляющего. — И смотри у меня, чтобы никого не пропустил! Шкуру сдеру и натяну на барабан.

— Будет сделано, хозяин, — пробормотал Эугеш и потянулся за следующим куском.

А тянуться было за чем. На столе появилось блюдо с фазанами, фаршированными гусиной печенью и яблоками. Лиаренус, медленно обгладывая ножку дичи, пустился в размышления:

«Все складывается один к одному — у меня в доме был какой-то парень огромного роста и такой же силы… брата, говорят, задушил тоже гигант. Не один ли это человек? Теперь дальше, — продолжал размышлять колдун, — кому мешал мой распутный братец? Пожалуй, многим, — усмешка скривила губы мага, — но больше всего, несомненно, первому советнику, начальнику стражи и Кривому Хиджу. Но последний вряд ли пошел бы на это, скорее, они договорились бы…»

Его размышления прервал голос Эугеша. Он уже был достаточно навеселе, его глаза походили на щелочки, рот и щеки до ушей был вымазаны в сале, остатках печени и каплях вина.

— Может быть, музыку, хозяин? — предложил

он.

«Превратить бы тебя в барабан, — подумал Лиаренус, глядя на него и пощипывая свою бородку, — и бить, бить колотушкой, пока не лопнешь…»

Но настроение у него было хорошее; кроме того, Эугеш был нужен ему: этот пьяный ублюдок забавлял его и поддерживал мысль о никчемности человечества.

— Можно, — кивнул он.

По его команде на лужайку вынесли невысокий, покрытый дорогим туранским ковром помост. Эугеш оживился и ненадолго даже перестал жевать. Его терпение было вознаграждено: три стройные девушки легкой, как будто невесомой походкой подошли к помосту и грациозно вспорхнули на него. Одна из девушек — хрупкая, черноглазая заморийка — несла цитру, две другие, по виду стигийки, флейты. Как и было положено, их наряд составляли только ожерелья из разноцветных стеклянных бус и узкие кожаные пояски на бедрах, вышитые шелковыми нитями. Музыкантши сели, скрестив ноги, и звонкие аккорды, сопровождаемые протяжными звуками флейт, полились над лужайкой.

Новая колонна слуг с блюдами появилась из дверей кухни: баранья лопатка с чесночной подливкой, голова молодого поросенка в соусе из апельсинов с орехами и курагой.

— Красного, — поднял палец хозяин, и старший подавальщик мгновенно наполнил его кубок рубинового цвета жидкостью — аргосским нектаром, вином, которое славилось во всех известных Лиаренусу странах, оно далеко не всем было по карману.

«Что же дальше? — вернулся он к своим размышлениям. — Я не мог разглядеть их лиц, но что один из них был гигантского роста, с черными густыми волосами — в этом нет сомнений, как и в том, что мечом он владеет мастерски».

Лиаренус пригубил вино, ощутил его терпкий бодрящий аромат и продолжил свои думы, иногда бросая недовольный взгляд на совсем распоясавшегося Эугеша.

«Нет сомнений, что магия помогла этому черноволосому унести ноги из моего дома, клянусь Сетом. Но значит ли тогда, что кто-то пронюхал про мои дела? Может быть, это случайность. А если нет?..»

Благодушное настроение улетучилось, как дымок от кальяна. Горбун сжал ладони так, что суставы хрустнули. Эугеш и Карбан, прекратив жевать, уставились на хозяина, но Лиаренус махнул им рукой: продолжайте — не до вас.

Четыре танцовщицы вскочили на помост и легко, как бабочки, закружились в танце. Их наряд был еще более скудным, чем у музыкантш: только браслеты с колокольчиками на запястьях рук и щиколотках босых ног. Ударяя в бубны, они пошли по кругу, все ускоряя и ускоряя свои движения. То разъединяясь, то стремительно бросаясь навстречу друг другу, они словно бы неслись по степному простору, как табун диких необъезженных лошадей, — казалось, сейчас они взлетят. Но вот музыка замедлила темп, и они, повинуясь ритму, остановили кружение и теперь плавно покачивали узкими бедрами. Чернявый уставился на них, открыв рот от удовольствия. Лиаренус усмехнулся.