Сапиенс , как вирус
Шрифт:
— Хочешь разделить судьбу вируса телохранителя? — улыбнулся хакер.
Дмитрий машинально качнул головой.
— Как там Тромб? — осторожно поинтересовался Бейрут, так, словно ему и не очень-то интересно — невзначай.
"Тромб! Вот кто тебе нужен! Вот кого ты хочешь запихать в свои бомбы с отсроченным временем взрыва, — мысленно возмутился Дмитрий. — Нет! Только не это. Я не согласен!"
— Хорошо, — заявил боец с экрана монитора. — Я согласен! В сети я больше не нужен. Какой
Тромб спокойно выслушал Бейрута, не дрогнул, когда тот поделился опасениями относительно его дальнейшей судьбы.
— Я согласен! — повторил он, глядя на недовольную физиономию Дмитрия.
— Надоело бродить по стенам вокруг церкви, не имея возможности ничего изменить в гибнущем виртуальном и уж тем более в реальном мире, — пояснил он. — Лучше погибнуть в борьбе.
— Хороший выбор, — подбодрил бойца Бейрут. — Ты готов? — поинтересовался он у Потемкина.
— Я, как поводырь, таскаю слепых из реальности в реальность, — пробурчал тот.
— Все мы для чего-то появились в этом мире, — Бейрут, прикрыв глаза, сосредоточенно орудовал на воображаемой клавиатуре.
Дмитрию показалось, что он видит светящуюся прямоугольную пластину, зависшую в воздухе перед хакером. Он даже на мгновенье различил светящуюся нить, выходящую из клавиатуры, и нечто напоминающее виртуальный шлем на голове Бейрута — но только на мгновенье.
— Начинаешь видеть? — улыбнулся хакер. — Это мой мозговой интерфейс, только модернизированный, — кивнул он.
Потемкин вздрогнул, вспоминая недавний экскурс в прошлое, но в этот момент в него впились сотни миллионов, миллиарды светящихся нитей, соединяя его с каждой частью созданной Бейрутом модели мироздания, и ему стало не до размышлений.
Он закричал, но не от боли — от удивления и восхищения; ощутив прикосновение Вселенной, на мгновенье почувствовал себя атомом водорода, звездой, галактикой и туманностью одновременно.
Он был везде и всегда, он сам стал временем и пространством; мог управлять движением звездных систем и мог лепить материю из гипотетических кварков.
Он мог рассеять газопылевую туманность в пространстве на многие световые годы, а мог скатать ее же в плотный шар, чтобы тот, через некоторое время, запылал, превращаясь в молодую звезду.
— Я есть Вселенная, я суть мироздания! — завопил восхищенный разум.
Множество вопросов мгновенно исчезли, аннигилируя с появившимися ответами, превращаясь в энергию знаний. Однако "свято место — пусто не бывает", и новые знания породили новые вопросы, требующие ответов, истощающие перерождающийся разум.
Почему все это великолепие холодно?
Отчего в бесконечно-сложном механизме, существует абсолютная симметрия, присутствуют физические законы, но нет смысла, нет жизни?
Нужно исправить, переделать, наполнить логикой, внутренним смыслом!
Кто это сделает, кто творец?
Я!
— Дима не расслабляйся!
— У меня все под контролем, — уверено заявил Потемкин, ощущая себя центром мироздания — новоиспеченным Богом. — Не нужно Тромба!
Кто должен быть здесь!
Я!
В голове взорвался возмущенный крик Бейрута:
— Черт! Этого я и боялся! Он действует на тебя!
— Пока я здесь — не бойся, — засмеялся отец отцов, альфа и омега, — хозяин мира.
— Не может один человек учитывать все нюансы, взаимодействие причин и следствий, не может он знать тонкостей поведения атомов и Галактик. Рано или поздно ошибки в работе программатора накопят критическую массу, перейдут из количества в качество, и тогда ты не сможешь контролировать его работу. Ты погибнешь вместе с ним, — убеждал Бейрут. — Впусти Тромба и возвращайся. Нам нужно спасать наш мир!
— Нет! Я все решил! Мне никто не нужен! — выкрикнул Потемкин и замолчал.
Он чувствовал движение раскаленной до сверхвысоких температур материи, поглощал энергию рождающихся звезд, ощущая насыщение, словно после вкусного обеда. Взрывы сверхновых подбодрили требующий энергии бесконечно большой организм.
— Если ты не вернешься, мы вытащим тебя силой! — пригрозил Бейрут.
Мир закрутился, ускоряясь, затягивая человеческий разум во вселенский водоворот. Масштаб времени изменялся. Потемкин чувствовал это, но не обращал внимания — он был слишком занят, своими ощущениями. Он уже с трудом различал растянувшийся во времени голос хакера, продолжавший что-то говорить.
— Ха! — Дмитрий засмеялся в ответ так, что несколько сотен недозревших сверхновых вспыхнули, не дожидаясь своего срока, — несколько вспыхнувших, потухли, сбросив оболочку и превращаясь в черные дыры. — Попробуйте!
— Жо-ра, Иль-я! — произнес низкий незнакомый голос, где-то далеко — на пределе слышимости.
— Ну-ж-н-а в-а-ш-а п-о-м… о…… щ……… ь!
Мир, окружающий его и являющийся частью его, жил по своим законам, в своем времени. Постоянно пытаясь уйти из-под контроля, он походил на взбрыкивающую, необъезженную лошадь, не желающую становиться под седло.
Поначалу все шло хорошо. Кокон стабилизировался. Звезды успокоились. Туманности прекратили свой бег на пути к полному распаду. Галактики мерно шествовали по проторенному маршруту. Правда, восстановление распадающегося «мироздания» отняло все время у бывшего человека: не осталось ни доли мгновения на размышления, — даже на мимолетную мысль. Стоило только на миг отвлечься, как тут же появлялись проблемы. Впрочем, проблемы появлялись и тогда, когда он не отвлекался. Все чаще в работе бесконечного механизма возникали сбои, все чаще они могли сойти за катастрофу вселенского масштаба — страшную и неотвратимую.