Сапиенс , как вирус
Шрифт:
Вот, после очередных экспериментов со спином электрона, исчезла целая группа галактик; растворилась гряда черных дыр, расположенная на самой окраине его Вселенной. И, несмотря на то, что подобное происшествие по ощущениям можно было сравнить с вдруг исчезнувшей на пятке мозолью, он понимал, что это начало серьезной болезни.
Пытаясь изменить гравитационную постоянную, добиваясь увеличения скорости образования звезд, он вдруг ощутил острую нехватку энергии — это потухли квазары, греющие его конечности.
Почему потухли — непонятно. Добивался
Почему?
Задумался. Понял, что так и должно быть. Однако думал непростительно долго. Пока считал и анализировал, потерял еще сотню другую звездных скоплений.
Холодно… скучно… устал… мир сжимается, а желания сохранять его — уже нет. Не хватает энергии, и главное, — нет желания.
Что же ты хотел?
Где-то вдали. За пределами мира блеснула соблазнительно яркая искорка, приближаясь, поманила, позвала к себе. Странная искорка, необычная отличающаяся от всего того, к чему он привык в своем мировом коконе.
Нить сознания скользнула в направлении непривычного теплого света и вдруг завибрировала, ощущая жизненную силу.
— Живой свет! — завопил он, вспоминая забытый язык, удлиняя промежутки времени так, чтобы стала понятна человеческая речь, несущаяся к нему навстречу — вместе со светом.
— Димыч! Ты гибнешь! Подключай сеть и уходи! — с трудом различил он знакомый голос.
Стоило только на миг отвлечься, перестать заниматься расчетами траекторий, вычислением интенсивности излучений и величины взаимодействий; вытряхнуть из головы мгновенные значения меняющихся постоянных; забыть о балансе излучений и влияние темной материи, как тут же пришло ощущение — знакомое, но забытое чувство. Он все вспомнил.
Он человек!
— Димыч, поторопись! — продолжать взывать голос Бейрута.
Потемкин выглянул за пределы сжимающегося пространственного кокона, увидел суетящихся людей. Жора, Бейрут и еще кто-то, бородатый. Рванулся наружу, разрывая натянувшиеся кровеносные сосуды, по которым неслась энергия и информация.
Горящие нити, соединяющие его с программатором, нехотя расставались с человеческим телом. Разорванные, они хищно тянулись к извивающимся светящимся обрубкам.
— Нет! — взвыл Потемкин и выпал из программатора. Дернулся, оглядываясь, и с удивлением обнаружил, на своем месте Вирусапиенса.
— Быстро подключаешь Тромба и сразу назад, — распоряжался Бейрут, мелькая перед глазами.
— Емеля, ты меня слышишь? — кричал хакер, то появляясь, то исчезая.
Дмитрий удивленно смотрел на распятого в программаторе бородача: "Емеля?"
— Учи мамку, щи варить, — проворчал недовольный голос из вздрагивающего программатора.
*** 9 ноября
— И если Тромб ничего не придумает, то и этот программатор взорвется. К тому же вместе с ним, — Бейрут ходил из угла в угол, заглядывая в зеркало окна, словно чувствовал опасность, идущую из бесконечной лаборатории. — Изменения
Сдвинув брови, он посмотрел на Потемкина.
— А мы не можем помочь ему, подправить модель снаружи? — поинтересовался Жора, также не отрывающий взгляда от колышущегося стекла.
— Или вытащить назад?
— Зачем тогда было загружать его? — спросил Ванькин.
Дмитрий молчал, чувствуя неловкость. Как ни крути, а это он виноват, в создавшемся положении. Именно он едва не уничтожил нынешнюю модель Вселенной своими дурацкими экспериментами. Он не выдержал испытания божественностью, или как выразился Бейрут, — "пробожил ситуацию".
— Одному невозможно уследить за всем миром, пробормотал Дмитрий. — Мы слишком человеки, чтобы отречься от своей сущности. Слишком много параметров: не остается времени, даже на мгновенье задуматься.
Бейрут, похоже, думал о том же.
— Если загрузить несколько сознаний, будет лучше? — спросил он и тут же покачал головой.
— Однажды лебедь, рак… да эта… как ее? — щука! — улыбнулся Ванькин.
Бейрут одобрительно кивнул, и здоровяк расцвел широченной улыбкой: не часто Бейрут соглашался с его мнением.
— Ты представляешь, что с тобой будет, если у тебя печень начнет размышлять, и сердце, и селезенка? Долго ты проживешь, если у каждого органа свое мнение появиться? Организм должен быть единым!
— Вы, хоть убейте меня, — воскликнул Илья, замечая на себе ироничные взгляды товарищей, — но я не пойму, почему нужно заниматься этими вашими программаторами?! У нас, что важнее дел нет? Мир гибнет, кругом плывуны, солнце гаснет, а они… Сознание, ткань мира, сущности, — продолжил здоровяк, кривляясь.
Дмитрий погрузился в кожаную мягкость, но тут же вскочил, как ужаленный. Подпрыгнув, удивленно уставился на новый шикарный диван, занимавший пространство от стены до стены. Он только сейчас заметил, что в комнате появилась мебель. Да и стены больше не пугали своей закопченной мрачностью. Просто серый бетон, чистый, как будто только что с завода. Ни копоти на потолке и стенах, ни сажи, ни хрустящих под ногами углей.
— Это у нас Жора практикуется, познает информационную составляющую, расшифровывает коды мироздания, улучшая окружающий мир в отдельно взятой квартире. Пепелище то он стер… с моей помощью, — добавил Бейрут и кивнул в сторону своей лаборатории, — а вот обои на стенах — прописать не в силах.
— А мебель, он тоже там создавал? — спросил Потемкин серьезно, непроизвольно дернувшись в сторону окна.
— Мебеля он на выигранные в Казино деньги заказал, — пояснил хакер и ядовито добавил. — Пока ты в Бога играл, нам ее привезли и собрали.
— Неужели кто-то в такое время еще бизнесом занимается? — удивился Дмитрий.
Первым среагировал Ванькин. Он громко засмеялся и, не переставая скалиться, заявил:
— Ты что? Сейчас самый бизнес и начался.
Жора видя замешательство Потемкина, пояснил: