Сарасина никки. Одинокая луна в Сарасина

Сарасина Никки

***

Как-то в пятую луну, глубокой ночью — я не спала, потому что читала, — вдруг послышалось нежное мурлыканье, хотя откуда бы взяться кошке? Я очень удивилась, посмотрела — и это правда оказалась прехорошенькая киска. Я хотела было разузнавать, от кого она могла прибежать к нам, но старшая сестрица решила иначе: «Молчи, никого не нужно спрашивать. Кошечка такая миленькая — возьмем её себе».

Кошка, видимо, очень привыкла к людям и всё время лежала около меня. Мы боялись, что её будут искать, и потому прятали её и держали тайком. Она никогда не ходила на половину слуг, а всё время была с нами, и ела только самую лучшую еду, а от прочей отворачивалась. К нам, сестрам, она так и льнула, и мы её ласкали и баловали, но когда моя старшая сестрица захворала, и в доме поднялся переполох, я стала держать кошку во внутренних

покоях на северной стороне дома, и она ужасно плакала и жаловалась, что я не беру её к себе. Я не видела в её поведении ничего особенного, но вдруг моя больная сестра неожиданно заволновалась:

— Где кошка? Принеси её сюда!

— Зачем?

— Мне приснилось, что эта кошка подошла ко мне и сказала: «Я — дочь Советника, таково теперь моё обличье. Наверное, нас с вашей младшей барышней связывают нити прошлых жизней. Сама не зная отчего, она всегда проявляла сочувствие ко мне, вот я и явилась на некоторое время сюда. Однако в последние дни меня держат на половине слуг, и это очень обидно!» — вот что она поведала, и её жалобы были похожи на плач благородной госпожи, а когда я проснулась — это мяукала наша кошка, да так горестно!

Услышав это, я была очень растрогана, и не отсылала больше нашу кошку в северные комнаты, а заботилась о ней. Однажды, когда я была одна, кошечка села передо мной, и я, гладя её, стала приговаривать: «Так ты — дочь Советника! Если бы можно было сказать господину Советнику, что ты здесь!» Она же, когда я к ней так обращалась, не сводила глаз с моего лица и мелодично мяукала, и пусть это лишь мои выдумки, но с первого взгляда видно было, что это не простая кошка, и она понимает, когда с ней говорят — меня это очень трогало.

* * *

Я прослышала, что в одной семье есть переделанный на лад повестей свиток «Песни бесконечной тоски» [52] , но хотя мне очень хотелось на него взглянуть, я не смела высказать своё желание, только в седьмой день седьмого месяца нашёлся повод написать этим людям [53] .

Любовные обеты старины… Сегодня день особенный, желанный, Волна Реки Небесной плещет и манит Открою вам и я моё желанье Всё знать о клятвах дней былых.

52

…переделанный на лад повестей свиток «Песни бесконечной тоски»— поэма китайского поэта Во Цзюйи (772–846) «Песнь бесконечной тоски» была очень популярна в Японии, существовало прозаическое переложение ее на японский язык, о котором, видимо, и идет речь.

53

…только в седьмой день седьмого месяца нашелся повод написать этим людям— день праздника Танабата, когда, по преданию, единственный раз в году встречаются звезды-супруги Волопас (Альтаир) и Ткачиха (Вега). Праздник пришел в Японию из Китая, он упоминается и в «Песне бесконечной тоски».

В ответ прислали:

К долине Реки Небесной И наши сердца влекутся — Свой обычай мы позабудем И повесть любви печальной Нынче тебе откроем.

Тринадцатого дня того же месяца вечер был очень ясный, без единого облачка, луна сияла. Заполночь, когда все в доме уже спали, мы сидели на открытой веранде, и сестра, отрешённо глядя на небо, спросила меня: «А если бы я сейчас улетела и пропала неведомо где, что бы ты почувствовала?» Увидев по моему лицу, что я напутана, она заговорила о других вещах, смеялась и была весела.

Возле соседнего дома в это время остановилась карета, сопровождаемая глашатаем, и оттуда позвали: «Оги-но Ха! Метёлочка мисканта!» — однако никто не ответил Устав звать, заиграли на флейте, причём очень искусно, а после этого удалились.

Звуки

флейты — Ты слышишь? — Совсем как ветер осенний. Но отчего же мискант Не шелестит приветно?

Так я сложила, а сестра на это: «И в самом деле!» — и тоже сложила:

Не дождавшись, пока отзовётся Тот мискант Оги-но Ха, Флейта звучать перестала, Мелодию оборвала — Было в музыке мало чувства!

Вот так мы просидели всю ночь до самого рассвета, и легли спать, когда уже наступило утро.

На следующий год в четвёртую луну, приблизительно в полночь, в нашем доме случился пожар, и кошка, которую мы считали дочерью Советника и так берегли, тоже сгорела. Из-за того, что она, бывало, на зов: «Госпожа дочь Советника!» — тут же являлась и с понимающим видом мяукала, даже отец говаривал: «Очень трогательно, на редкость! Расскажу, пожалуй, господину Советнику…» Мне очень жаль о ней вспоминать, она была такая чудесная!

* * *

Прежний наш дом был просторный, и хоть стоял на отшибе, словно в лесу, зато когда приходила пора сакуры или осенних клёнов, вид был не хуже, чем на склонах окрестных гор. Ни в какое сравнение не шло наше новое жилище: тесно, ничего похожего на сад, ни деревца, — настолько безрадостно, что когда из усадьбы напротив ветер доносил аромат цветущих слив (а там цвели вперемежку и красные, и белые), я без конца вспоминала мой родимый дом, такой привычный и дорогой сердцу:

Ветерок благоуханный Долетает от соседа, Им — не надышусь! Но милей мне другая слива, Она росла у крылечка…

* * *

В тот год, в первый день пятой луны умерла родами моя сестра. С детства меня глубоко затрагивала даже смерть совсем посторонних людей, а тут… Нет слов, чтобы выразить, как я жалела её, горевала, и в каком была отчаянии. Матушка и все остальные находились возле покойной, а я взяла двух маленьких детей, оставшихся после сестры, положила одного малыша справа от себя, другого слева, потом заметила, что сквозь щели ветхой дощатой постройки льётся лунный свет и падает прямо на лицо ребёнка — я знала, что это очень нехорошо и прикрыла его рукавом, а второго придвинула ещё ближе к себе — и так лежала и думала, думала без конца…

Миновал приличествующий срок, и от наших родственников пришло письмо: «Покойная просила непременно для неё сыскать это, но как мы ни пытались, в то время никак было не найти, а теперь нам один человек это прислал — как жаль…» Вместе с письмом прислали повесть «Принц, который любил мертвую» [54] — да, поистине, жаль… В ответ я написала им:

Она его так искала! Вот он, этот «Мертвец», Не похоронен в хламе… Но только зачем — ей, Чьё тело укрыто мхами?

54

Повесть «Принц, который любил мертвую»— вероятно, имеется в виду повесть «Санъицу моногатари» («Повесть об утрате», XI в. <?>), несохранившееся произведение, в котором шла речь о любви принца Сан-но мико к некоей даме, утопившейся в пруду. Два стихотворения из этой повести и краткое изложение её сюжета содержатся в поэтической антологии «Фуё вакасю» (1271 г.).