Сарнес
Шрифт:
Поеживаясь, Чжу скользила взглядом по толпе, но источник страха найти не могла.
Процессия данников иссякла. От корёской делегации осталась только одинокая женщина в широкой юбке колоколом и плотной складчатой накидке из той же ткани. Край накидки был наброшен на голову как шаль. Женщина склонилась перед троном.
Голос Великого Хана слабо разнесся по залу:
— Встаньте, верная нам принцесса.
Девушка из Корё поднялась и сбросила плащ. По милости юаньцев правители Корё имели больше степной крови, чем полукровка Ван Баосян. Принцесса, которая не отвечала стандартам чисто наньжэньской красоты, на монгольский взгляд оказалась
Госпожа Ки, разумеется, знала. Великий Хан никогда не бывает один.
Тогда как?
В саду сумерки сомкнулись над Чжу и Госпожой Ки.
Есть одно исключение. Великий Хан остается наедине с другим человеком, без телохранителей, когда призывает наложницу в свои личные покои на ночь.
— Это последний раз, — сказала тогда Чжу, вернувшись на корабль в гавани Сондо. — Последний раз, Инцзы, обещаю. Но мне понадобится твоя помощь.
Чжу помнила, как побледнела Ма, услышав подробности плана. Она так долго молчала, что Чжу искренне усомнилась в ее ответе.
Когда Ма наконец заговорила, в ее голосе звучала незнакомая Чжу опустошенность.
— Не проси меня помочь, Чжу Юаньчжан.
У Чжу упало сердце. Голову давило так странно, что было трудно думать. Но тут Ма, не дожидаясь реакции, повторила еще тише:
— Не проси меня.
Чжу внезапно поразило ощущение расстояния: они до боли далеко от того места, с которого начали, они исходили слишком много дорог, никакие сердца это не выдержат. В маленькой темной каюте было тесно и пахло морем. Ма всегда смотрела так открыто, что Чжу чудилось: достаточно заглянуть ей в глаза, и сердца сольются воедино. Теперь в этих глазах читались горе и боль. Но и понимание. Ма взяла Чжу за руку и переплела пальцы — какой теплый, знакомый жест.
— Я тебе помогу. Только не проси меня. Не приказывай, не принуждай.
Чжу не понимала, в чем разница. Но ее нежная жена сказала с такой сталью в голосе, какой Чжу никогда не слышала:
— Позволь мне выбрать.
Теперь, в Зале Великого Сияния, уже было поздно что-то менять, колеса закрутились. Мне осталось, с надрывом подумала Чжу, служить свидетелем чужой муки. Она обрекла Сюй Да на страдания и погубила его. Это ранило ее больше, чем она могла себе представить. Но тут — другая разновидность страдания и разрушения. Не тело под ударом, а душа, доброта, сострадание, нежность, самая суть Ма, которую Чжу любила превыше всего.
— Эта женщина приветствует Его Величество Великого Хана Империи Великой Юани, — сказала Ма Сюин, единственная, кто мог приблизиться к Великому Хану и убить его.
21
— Приветствую Императрицу, — Ма, склонившись в реверансе, поблагодарила непривычную и неудобную корёскую одежду, которая задавала тон телу и мыслям, ни на миг не позволяя девушке выйти из роли. Ее захлестывал ужас. Словно идешь по лесу и ждешь, что вот-вот под ногой хрустнет один-единственный сучок и охотники встанут на след. Если их с Чжу раскроют, это верная смерть, но и любая ошибка — тоже. Один неверный взгляд — и заработаешь себе врага. За спиной зашелестели юбки, это ее немногочисленные корёские служанки склонились в одинаковых поклонах.
Мадам Чжан заставила Ма стоять, согнувшись,
— Мы рады приветствовать Госпожу Шинь, новую наложницу из Корё. Встаньте.
Просторные, с широкими окнами, покои Мадам Чжан выглядели роскошно и причудливо. Ма, конечно, и сама была королевой, но блеск и новизна царства Чжу не шли ни в какое сравнение с сокровищами, собранными со всей империи. Каждое новое поколение обитателей добавляло новый штрих к богатству предыдущих, пока глаза не отказывались воспринимать эту перламутровую переливающуюся роскошь во всей полноте. Судя по всему, личным вкладом Мадам Чжан были золотые птичьи клетки, свисавшие с каждой балки. Сквозь аромат благовоний пробивался слабый, едкий запах птичьего помета.
Мадам Чжан воccедала на тронном кресле в передней части комнаты, безупречная, как фарфоровая ваза. Но она была старше, чем ожидала Ма — по меньшей мере на десять лет старше своего мужа, — и менее красива, чем убеждали ее тщательно продуманные манеры.
Ма знала, что надо сосредоточиться на Императрице, от которой зависит ее будущий комфорт. Но ей было трудно отвести взгляд от Чжу, стоявшей рядом с той.
Чжу в форме служанки, с неопрятной косой. Лисица-оборотень! Любопытное чувство возникло у Ма — словно она уловила некую потустороннюю истину сквозь завесу обыденности, куда никто больше не может заглянуть.
Но ведь план был другой. Чжу специально подобралась к Мадам Чжан? Или пришлось импровизировать на ходу? Даже если я едва узнала Чжу в этом женском обличье, уговаривала себя Ма, то Мадам Чжан и подавно не узнает. Однако… Ма было хорошо знакомо это неприятное чувство ускользающей из-под ног почвы. Именно так все и произошло в Бяньляне.
Чжу всегда радовалась приключениям, вспомнила Ма. А вот ей самой бывало страшно. Чжу, кажется, вовсе не понимала страхов жены. Но после того, что случилось с Сюй Да, она заметно переменилась. Начала понимать, что такое боль. И все же Ма не могла избавиться от тревожной мысли: что, если боль только подстегивает Чжу в ее слепом неукротимом стремлении к цели, как и Оюана? Она упрашивала жену, но какой это возымело эффект? Смотри не превратись в него.
— Для уроженки Корё вы прекрасно говорите по-ханьски, — оценка Мадам Чжан вонзилась в Ма как иголка. — Я полагаю, там, откуда вы родом, вас считают хорошенькой. Какие разные вкусы бывают!
От ее смешка у Ма поползли мурашки, возникло ощущение, что клешни скользнули по горлу. Мадам Чжан потянулась к клетке, принесенной Чжу, и извлекла оттуда маленькую желтую птичку. Ма завороженно смотрела на крохотные черные глазки, дрожащее гладкое тельце в маленьких белых ручках Императрицы.
— Вам нравятся птицы, Госпожа Шинь? Это — редкая певчая птичка из окрестностей Янчжоу, где я когда-то жила. Персональный подарок Великого Хана. Оглядитесь. Все здешние птички — его щедрый дар.
Ма поняла, что именно ей хотят сказать: как Великий Хан ценит Мадам Чжан за то, что она для него сделала.
— Позвольте мне вручить эту птичку вам в знак приветствия.
Мадам Чжан улыбалась, но Ма почуяла опасность. Один неверный взгляд — и ты заработал себе врага. По крайней мере, это правдоподобно: новая наложница трясется со страху. Она сказала, потупив взгляд в роскошный ковер под ногами:
— Как можно недостойной наложнице принять дар, который Великий Хан вручил самой Императрице?