Сарнес
Шрифт:
А тут еще то, что сказал Чэнь в их последнюю встречу: он служит не Мадам Чжан. Но кому? Незримой руке, двигающей фигуры в тени? Она причастна к исчезновению Главного Советника? Чжу даже мысль об этом не нравилась. Ее не покидало тревожное, смутное чувство, что она не видит всей картины. С другой стороны, сюда, на юг, доходят лишь обрывки старых новостей. Чжу подумала с отчаянием: «Не вижу».
Юйчунь произнес:
— Предположим, евнух не сбавил темпа. Тогда, возможно, юаньцы проиграли ему на поле боя. Есть вероятность, что Даду уже
— Но в донесениях сказано, что он несет большие потери. Если так, ему не хватит людей на полноценную атаку, — заметила Чжу. — А если он засел снаружи, пытаясь уморить Даду голодом, чтобы город сдался, Юань призовет на помощь союзников и прорвет осаду.
— Кого им звать? Никого не осталось. Принца Хэнани нет, прочие их сторонники разобщены.
— Это у них в собственных землях союзников не осталось, — возразила Чжу. — А по ту сторону границы очень даже есть. Вассальные царства. Юань призовет на помощь Корё.
Оюану повезло избежать прямого столкновения с Главным Советником, поэтому он и продвинулся дальше, чем ожидалось. Но удача его закончится, как только в игру вступит Корё. Юйчунь, подумавший о том же самом, сказал без всякого сожаления:
— Ну тогда ему конец.
— Нет, — возразила Чжу. — Не конец. Оюану поможем мы.
Повисла пауза.
— Поможем этому ублюдку, — уточнил Юйчунь, — который предал нас и бросил подыхать?
Не самая вдохновляющая идея. Своим предательским уходом Оюан больно ранил Чжу. Но эта боль, как и всякая другая, может быть оправдана только одним способом. Нельзя позволить Оюану проиграть.
— Он оставил нас в критический момент, да. Пусть это дорого нам обошлось, мои планы не изменились. Вот почему мы должны помочь ему с осадой Даду. Мы поступим так в любом случае, признает он нас или нет. Пусть хоть предков моих проклинает, хоть меня оплевывает, мне без разницы. Главное — чтобы он вошел в Даду, зачистил его от остатков защитников, не спалив при этом весь город, и убил Великого Хана. А тогда, — Чжу вложила в эти слова всю свою яростную решимость, — тогда я добьюсь цели.
По лицам присутствующих было видно, что они готовы следовать за ней. Впрочем, командир Линь неуверенно возразил:
— Так, но Корё нельзя сбрасывать со счетов. Если Юань призовет их на помощь сейчас, к Даду они подойдут одновременно с нами. Даже если мы договоримся с генералом Оюаном, победить будет непросто. У нас ведь тоже потери после Чэня Юляна.
— С Корё сложностей не возникнет. — Чжу повернулась к Юйчуню. — Возьми на себя пополнение запасов. И еще, на север войско поведешь ты.
Юйчунь помрачнел и вдруг словно стал старше. Оба понимали, что означает эта просьба. Он должен заменить Сюй Да.
— А ты где будешь?
Со вспышкой боли Чжу вспомнила, как сидела на лошади за спиной у Сюй Да, любуясь золотой равниной, раскинувшейся у них под ногами до самого восточного моря. Где-то за горизонтом лежало островное царство Корё; Чжу тогда подумала: «Настанет день — и все это станет моим». Теперь ей было непонятно, как она могла черпать такую тщеславную радость в
Ма вошла в спальню и обнаружила, что Чжу сидит на кровати. Было непривычно и тревожно видеть ее целиком погруженной в свои мысли. Раньше она никогда не сидела без дела.
Ма угнездилась рядом, расплескав свои белые траурные юбки по золотому одеянию, и взяла Чжу за руку. Нежно, ибо знала, что синяки между пальцев еще не сошли.
— Пришла весть. Твой корабль готов. Можно отправляться в Корё завтра утром.
Чжу изменилась, потеряв Сюй Да. Она, которая столько горя причинила другим и, кажется, никогда не задумывалась, что подобное может случиться с ней, теперь открыто несла свою ношу. Под глазами залегли тени, словно сила разрушения наконец одолела ее неунывающую юность. Теперь Чжу выглядела старше и замкнутей. Было больно видеть ее такой. Ма подумала: наверное, надо радоваться, что Чжу все-таки способна испытывать обычные человеческие чувства. Горе, например. Но пока для нее было сущей мукой смотреть, как тоскует любимое существо, и не иметь возможности облегчить эту боль.
— Инзцы, — поприветствовала ее Чжу. Она не могла стиснуть руку Ма, как обычно, но переплела с ней пальцы. Поцелуй двух маленьких ладоней. — Мы в шаге от победы. Чувствуешь? Представь: после того, как я разберусь с Корё, останется только один поход. Одна атака. А потом больше никаких жертв. Никакой боли и страданий. Начнется новая эпоха, моя. Наши испытания будут не напрасны.
Чжу всегда говорила о грядущем с радостью, но сейчас в ее голосе звенело неприятно знакомое отчаяние. Спустя миг Ма поняла, кого ей это напоминает. Генерала Оюана.
— Ты пойдешь со мной, Инцзы? Ты тоже страдала ради этого. Завершив дела в Корё, мы отправимся прямо в Даду и встретим войско там. Я хочу, чтобы ты была со мной, когда я взойду на трон. — Чжу подняла взгляд и одарила Ма тенью своей былой улыбки. — Моя императрица.
Ма никогда не сомневалась в победе Чжу. Ее будущее будет чудесным, ведь в новом мире каждый получит право быть собой. Она еще не забыла то отчаянное ощущение ловушки, из которой Чжу за руку вывела ее к свету. Теперь будущее виделось Ма так ясно, словно оно уже наступило: Чжу ведет всех на волю, как когда-то — Ма.
При этом она не могла избавиться от мысли о боли и страданиях, о людях, уже принесенных в жертву мечте Чжу. Не только Сюй Да — бессчетные смерти, которые не тронули сердце Чжу так, как эта. Воины, которых посылали на смерть в бой, мирные люди, убитые и замученные, когда разоряли их города, ребенок, которого Ма однажды держала на руках.
Она поймала себя на том, что снова вспоминает Оюана. То, что генерал сотворил ради достижения цели, ввергло его в бесконечную муку. И все же, с холодком подумала Ма, он не сожалел об этом.