Сатисфакция
Шрифт:
«Икс» без особой спешки развернулся на перекрестке, прокатился еще несколько метров и вдруг рявкнул двигателем, приподнял капот и рванул по набережной на все триста с лишним лошадиных сил, унося моих товарищей по горячему асфальту куда-то в лето.
А я остался. Шестидесятилетний старикан, обосновавшийся в крепком юном теле, прежний обладатель которого наверняка отдал бы все на свете, чтобы сейчас сидеть на заднем сидении удаляющейся черном машины в окружении сумок и приятно позвякивающих пакетов. Я лишь на мгновение ощутил отголосок того, что каким-то чудом смогло дотянуться оттуда,
Дотянулось — и снова исчезло за черной пеленой, разделившей светлейшего князя генерала-фельдмаршала Владимира Градова и Владимира Острогорского.
— Ну, как успехи? — поинтересовался я у вернувшегося с амурных подвигов Корфа.
— Лена и Оксана, — важно отозвался тот, лихим жестом матерого ловеласа прокручивая в пальцах телефон. — Плюс два номерка в копилку, ваша светлость.
— Ага. — Я развернулся и неторопливо зашагал обратно к дверям Корпуса. — А кому писать будешь — Лене или Оксане? На свидание позовешь?
— Я… Я не знаю, — замялся Корф. — Оксане… А может, Лене?..
Как и следовало ожидать, его благородие барон в уроках обольщения прекрасного пока не продвинулся дальше знакомства. И не только не знал, что в таких случаях положено делать дальше, но и, похоже, даже не запомнил, кто из девчонок Лена, а кто… как ее там?.. Вторая.
А великого гуру, способного пролить свет на очередную премудрость амурных дел, как назло, только что увезли куда-то в сторону Благовещенского моста.
Так что нам оставалось только вернуться в штаб-квартиру на третьем этаже и продолжить… в общем, продолжить?
— Как улов? — негромко поинтересовался я, когда мы с Корфом миновали проходную. — Если что — я сейчас не про девчонок.
— Улов… улова нет. Я уже поднял все, что было в открытом доступе — да и в закрытом тоже… Вовка, ну сам понимаешь — я ведь не аналитический отдел СК! — Корф вдруг заговорил быстрее, будто оправдываясь. — И в одиночку такую работу…
— Нет, ты не отдел СК. — Я шагнул на лестницу. — Ты намного круче. И уже делал то, с чем не справились аналитики. Можно сказать, как раз в одиночку. Так что… В общем, не переживай. — Я хлопнул Корфа по плечу. — Если уж даже ты не смог, значит, и правда — глубоко собака зарыта.
— Еще как! Про кого бы там ни говорил Распутин — ребята серьезные.
— И опасные, — кивнул я.
— Раз уж Келлер их не сдал — опаснее некуда, — продолжил Корф. — Морозов ему наверняка чем только не грозился — а молчит, как рыба об лед.
— Ну… Может, он не потому молчит. — Я пожал плечами. — А просто никого в глаза не видел, кроме мелкоты. Не забывай, Антоша, Келлер — фигура чисто номинальная. Говорящая голова — прямо как твой любимый блогер в маске.
— Не любимый, — буркнул Корф. — Он мне вообще даже не нравится.
— Неважно. — Я махнул рукой. — Так или иначе, очень многое было завязано на Распутина. И не него и повесили всех собак. Насколько мне известно, следователи решили назначить виноватым во всем именно их с сыном.
— А ты как думаешь?
— Я думаю — чушь собачья. Заговор такого масштаба старику не по зубам. — Я достал из кармана ключ и отпер дверь, ведущую в штаб-квартиру. — Так что тут скорее уж сработает классический принцип:
Корф тут же принялся пожирать меня глазами. На него иногда накатывали такие вот приступы — то ли восхищения, то ли любопытства, то ли слепого почитания, то ли всего сразу и по чуть-чуть. Иногда мне даже казалось, что парень и правда видит на месте ровесника меня-настоящего — убеленного сединами Серого Генерала. С полным комплектов орденов и знаков отличия.
— И кому же выгодно? — разве что не с придыханием спросил он?
— Иберийцам, — вздохнул я. — И прочим хмырям, которые притащили сюда Георга… Кстати, ты смог что-нибудь про него накопать?
— По нулям. Абсолютно безупречная биография. — Корф плюхнулся на диван и достал из кармана телефон. — Завел страницы в соцсетях. Подписчиков уже…
— Как у меня? — усмехнулся я.
— Побольше. Раза в четыре.
Чего и следовало ожидать. Его светлость герцог Брауншвейгский и раньше весьма удачно обзаводился союзниками и почитателями, а уж после подвигов на буксире его акции и вовсе взлетели до небес. И, в отличие от меня, он ничуть не стеснялся сниматься для обложек журналов, светиться на телеканалах. Интервью, пресс-релизы или по меньшей мере коротенькие записи в соцсетях появлялись чуть ли не каждый день.
Однако никаких притязаний Георг еще не заявил. Обходился даже без намеков… пока что. Но я почему-то ничуть не сомневался, что затишье было лишь временным и непременно принесет за собой бурю.
Как бы не похлеще той, что разразилась в девяносто третьем.
— Слушай… — Корф на мгновение оторвался от телефона. — А тебе разве не сегодня к Морозову надо?
— Куда?.. Блин! — Я едва не заехал себя ладонью по лбу. — Сколько сейчас времени?!
Глава 2
Прохладное питерское лето и общая умиротворяющая обстановка так активно воздействовали на юный организм, что я едва не забыл про сегодняшнюю аудиенцию у Морозова. Хотя, скорее это будет разбор полетов с обязательными вопросами и претензиями — как и в прошлый раз.
И в позапрошлый, и во все предыдущие.
Однако, как бы мне ни хотелось, проигнорировать его было попросту невозможно. Так что я быстро привел себя в порядок, оделся, и, схватив ключи от машины, пулей бросился на стоянку.
Правда, умиротворяющей обстановка была только в нашем блоке. В городе все оставалось без изменений: блокпостов стало меньше, но вооруженные патрули встречались едва ли не на каждом шагу. Преимущественно — гвардейские. Особую роту загнали в расположение и особо ни к чему не привлекали. Кажется, Морозову очень не нравилось само по себе наличие мощной и достаточно своенравной силы, и, дай ему волю, он бы вообще расформировал гардемарин.
Но, несмотря на всю полноту взваленной на себя власти, сделать этого он не мог. В Совете пока еще хватало тех, кому все происходящее активно не нравилось, а обострять ситуацию еще сильнее не хотел уже Морозов. Кажется, репрессии, перешедшие из острой стадии в хроническую, утомили его самого, но остановиться сейчас было попросту невозможно. Взять власть оказалось неожиданно легко, а вот удержать — заметно сложнее.