Савмак. Пенталогия
Шрифт:
Не отдаст Киаксар тебе царство! Не жену, а погибель найдёшь ты
На пиру во дворце Киаксара - сам погибнешь и братьев погубишь!
Чует злую беду моё сердце: вас вином напоит царь мидийский,
Сам же крови сколотской напьётся..." Но напрасны мольбы его были -
Над тревогой отцовского сердца молодой удалец посмеялся
И, толпою друзей окружённый, за невестой прекрасной помчался
К Киаксару, не ведая страха. А наутро, когда над горами
Заалела
Сотни всадников в шапках мидийских. Раскрутивши за длинные косы,
Они в ноги сколотам метнули от царя Киаксара подарок:
Сотни юных голов неразумных, умерщвлённых злодейски сколотов.
Среди них по земле покатилась и глава, что вчера ещё гордо
Нёс на шее могучей Партатий, - зря он сердцу отца не поверил!
С головами детей убиенных их отцы подступились к Сколоту,
Призывая вести их немедля на коварных мидийцев войною,
Ведь огонь, что сердца им сжигает, вражьей кровью гасить подобает.
Обведя своих воинов старых полным скорби и горечи взглядом,
Остудил царь Сколот их желанье на мидийцев немедля обрушить
Меч кровавый жестокого мщенья: "Слишком мало нас, други, осталось,
Чтоб грозой налететь на мидийцев. Слишком много соратников наших
Схоронили мы здесь за те годы, что не видели землю родную.
Наши дети, что здесь народились и остаться навек пожелали,
Все погибли по воле Папая - нам на горе сбылось их желанье!
Нам же, видно, пора наступила горы эти скорее покинуть
И к родным очагам возвратиться. А за наших детей, здесь убитых,
Отомстят наши храбрые внуки, когда время для мести настанет..."
Старики своё сердце смирили, покорившись решенью Сколота,
По сынам своим справили тризну, после лагерь походный свернули
И на север отправились споро по дорогам почти позабытым.
И хоть мало сколотов осталось, а обоз их ломился богатством,
Имя громкое воинов грозных им служило надёжной защитой.
Долог путь был по узким теснинам меж равниной морской и Кавказом,
Что, вздымаясь отвесной стеною, делит Землю на Юг и на Север.
Наконец расступилися скалы, открывая родные просторы,
На которые с радостным плачем устремились седые сколоты.
Только вдруг старики увидали ров глубокий, им путь преградивший,
За которым стена возвышалась. Сотни воинов юных, безусых
Со стены той грозили оружьем старикам, удивлённым немало
Неожиданной этой преградой. На приказ стариков пропустить их,
Молодые ответили дерзко грубой бранью, насмешливым свистом
И советом уйти, пока целы, за высокие горы обратно -
Здесь давно они всеми
От юнцов безбородых, безусых, поседевшие в битвах сколоты
Устремились на штурм укрепленья, чтоб телами насмешников дерзких
Ров глубокий наполнить до верха. Только мало сколотов осталось,
А противников впятеро больше, и сколотское грозное имя,
Видно, здесь никому не знакомо! Безбородое племя отважно
Отразило атаку сколотов. Старики отступили уныло:
Как же в степи родные прорваться? И сказал царь Сколот,
Что едва уж держался на коне, утомлённый годами:
"Тридцать лет мы гуляли по свету, всех врагов побивая жестоко.
Что за племя младое, спросите, на пути нашем встало отважно
И впервые сколотов побило? Чьих отцов, матерей они дети?"
Отвечали бойцы молодые, похвалою польщённые старца,
Что их матери - жёны сколотов, потерявшихся где-то безвестно,
А отцы же у них - киммерийцы, что сперва пребывали в полоне
У сколоток отважных, а после им пропавших мужей заменили.
И сказал тогда воинам старым царь Сколот своё верное слово:
"Не родятся бесстрашные волки от трусливого пса и волчицы!
От раба, поражённого страхом, не народится воин отважный!
Посему, вы мечи свои спрячьте, в руки плети с бичами возьмите,
И ударами прочь прогоните это стадо трусливых ублюдков!"
Старики положили оружье и пошли на преграду с бичами.
Услыхавши их властные крики и бичей угрожающий посвист,
Побледнев, затряслися от страха дети подлых рабов-киммерийцев,
Что с отцовскою кровью впитали жуткий страх перед плетью хозяйской.
Побросавши от страха оружье, со стены они прочь разбежались,
А иные в пыли распростёрлись, со слезами моля о пощаде.
Так вернулося войско Сколота, поредевшее в битвах кровавых,
Из полуденных стран закавказских на просторы степей полуночных,
Тех, что станут отныне родными таргитаевым внукам отважным.
А Сколот, своё дело закончив, отошёл в мир иной с лёгким сердцем.
Возле гор вековечных Кавказских, что взметнулись до самого Неба,
В ледяные шеломы одеты, появилась гора молодая.
Под горой той в шатре деревянном, среди многих бесценных сокровищ,
Схоронили сколоты по-царски, вместе с верным конём и женою,
Колаксаева младшего сына, отдыхать после подвигов славных,
И обильную справили тризну. Ну а власть над народом сколотским
Меж собой разделили по-братски трое внуков героя Сколота:
Иданфирс, Скопасис и Таксакис - удалого Партатия дети.