Савроматы. Ранняя история и культура сарматов
Шрифт:
Среди предметов вооружения туземцев дельты Дона выделяется группа железных мечей IV в. до н. э. с когтевидным навершием, бабочковидным перекрестием и довольно длинным и массивным треугольным клинком [1226] . Эта модель меча характерна для скифов того же времени. Такие мечи распространяются, вероятно, из дельты Дона, и на территории савроматов вплоть до Оренбургских степей [1227] .
Итак, мы видим, что савроматы Поволжья и даже Урала имели тесные культурно-экономические связи с населением дельты Дона. В некоторых чертах материальной культуры этого населения сказывалось греко-боспорское влияние, но в целом туземная культура имела, прежде всего, скифо-савроматский облик. В дельте Дона жило население, родственное савроматам Поволжья, но не идентичное ему. Мы можем отождествить местные племена с той группой скифов и меотов, которые издавна были связаны с савроматами и, вероятно, говорили на родственном языке. Возможно, это была оседлая часть иксибатов-яксаматов античных авторов.
1226
Сокольский Н.И. Боспорские мечи. — МИА, № 33, 1954, стр. 137–142, табл. III, 2–4, рис. 4.
1227
Смирнов К.Ф. Вооружение савроматов, стр. 104, рис. 4, 3–7.
Это население находилось в тесном общении с Боспорским царством и приобретало у боспорских купцов греческую расписную посуду, амфоры, оборонительное оружие и предметы роскоши.
Не позднее III в. до н. э. приазовские яксаматы стали вмешиваться в политические дела Синдики и Боспорского царства, судя по рассказу Полиена о Тиргатао [1228] . Можно предполагать, что и в более раннее время собственно савроматы или сарматизированные меоты Приазовья играли определенную роль в боспорских делах. Недаром среди иранских имен в ранних надписях Пантикапея
1228
Ростовцев М.И. Амага и Тиргатао. — ЗООИД, т. XXXII, 1914.
1229
Zgusta L. Die Personennamen griechischer Stadte der nordlichen Schwarzmeerkuste. Praha, 1955, стр. 152, 153.
Из всех названий меотских племен юго-восточного Приазовья, нижнего и среднего течения Кубани только одно — дандарии — имеет убедительную иранскую этимологию. Название «дандарии» В.Ф. Миллер и В.И. Абаев переводят с осетинского как «береговичи», «держащие реку», «живущие по реке» (dan — река, вода и daryn — держать) [1230] . Все исследователи локализуют дандариев в устьях Кубани или по прилегающему к ним побережью Азовского моря [1231] . На этом основании В.И. Абаев относит дандариев к сарматскому, т. е. ираноязычному, племени [1232] . Однако вопрос о том, было ли в действительности ираноязычным меотское племя дандариев, как, вероятно, меоты дельты Дона, — остается открытым. Ведь имя «дандарии» могло быть и не самоназванием, а лишь названием, которое дали этому племени ираноязычные соседи. Как я уже отмечал, савроматы не составляли основного населения побережий Кубани. Это, конечно, не исключает возможности проникновения в среду местного населения отдельных савроматских групп. Их кочевья могли доходить и до степей, непосредственно прилегающих к правобережью Кубани, которое до сих пор не исследовано в археологическом отношении. Не потому ли в раннемеотских грунтовых могильниках, например, в 3 Пашковском (рис. 82, 1) или II Устьлабинском [1233] , еще до III–II вв. до н. э. спорадически встречается чуждая для аборигенного населения западная ориентировка погребенных? Кроме того, в местном зверином стиле, чрезвычайно похожем на скифский причерноморский, мы видим, как было отмечено, некоторые савроматские черты (рис. 81, 1, 2, 4). Причем стиль майкопских предметов, сближающихся с савроматскими, выглядит архаичнее, чем уздечные наборы из кубанских правобережных курганов, которые относятся к IV в. до н. э. Это обстоятельство приводит к мысли, что раннее савроматское влияние могло идти в Закубанье, прежде всего, с востока, из степей центральной и восточной части Северного Кавказа, куда савроматы, вероятно, проникли раньше, чем в Среднее Прикубанье. Оно могло идти через Ставропольские степи, соединяющие Восточное Прикубанье с Сальско-Калмыцкими степями, заселенными савроматами. По правому берегу р. Кубань, на участке между Армавиром и станицей Темижбекская, где река резко меняет направление, поворачивая с севера на запад, городищ нет. Этот участок не был заселен в савроматское время, вероятно, потому, что был более всего доступен для кочевников. Пользуясь этим коридором, савроматы могли легко проникать в Закубанье, не испытывая сопротивления со стороны могущественного противника, каким: было земледельческое, сильное экономически и в военном отношении население городищ Среднего и Нижнего Прикубанья.
1230
Миллер В.Ф. Осетинские этюды, т. III, М., 1887, стр. 78; Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор, I. М., 1949, стр. 37.
1231
Dubois de Montpereux. Voyage autour du Caucase, v. I–VI. Paris, 1839–1843. Atlas, табл. XI и XII; Reinach T. Mithridate Eupator. Paris. 1890, карта; Minns E. Scythians and Greeks, карта в конце книги; Анфимов Н.В. Городище восточной окраины Боспорского государства. — Историко-археологический сборник. М., 1948, стр. 142; Гайдукевич В.Ф. Боспорское царство. М.-Л., 1949, стр. 318, карта; Шилов В.П. О расселении меотских племен, — СА, XIV, 1950, стр. 122, рис. 2.
1232
Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор, I, стр. 37.
1233
Смирнов К.Ф. Меотский могильник…, стр. 311; Анфимов Н.В. Меото-сарматский могильник…, стр. 158, 162.
Вопрос о раннем проникновении ираноязычного, не только собственно скифского, но и савроматского населения в центральные степные и предгорные районы Северного Кавказа впервые был поставлен на прочную базу археологических фактов Е.И. Крупновым [1234] . Правда, южнее района г. Элиста погребений с расчлененными тушами баранов, пока не найдено. Однако обнаруженные Е.И. Крупновым в степях восточных районов Ставропольского края, к северу от Грозного (у селений Бажиган и Ачикулак) курганные погребения с западной ориентировкой и с вещами савроматского типа — бронзовым крючком с изображением медведя, костяной бляшкой, набором наконечников стрел и лепными сосудами (рис. 12, 2, 3а; 50, 2, 3) — могут быть признаны савроматскими. Не следует ожидать, что здесь можно найти материальную культуру савроматов в ее чистом виде. В районах стыка отдельных культур они всегда носят смешанный характер. Подтверждением этому служит находка длинного меча в одном из развеянных погребений у сел. Бажиган (рис. 12, 3б). Бажиганский меч относится к типу мечей, свойственных древним меотам Прикубанья [1235] , но такие же известны и в других местах Ставропольского края с самого начала железного века [1236] . Подобным оружием пользовались различные племена Северного Кавказа.
1234
Крупнов Е.И. Древняя история и культура Кабарды. М., 1957; он же, Древняя история Северного Кавказа. М., 1960.
1235
Смирнов К.Ф. Меотский могильник…, стр. 279, рис. 5, 6; стр. 286, рис. 8, 10; стр. 289, рис. 9, 14; стр. 291, рис, 10, 22.
1236
Минаева Т.М. Железный меч из коллекции Ставропольского музея. — СА, 1958, № 1, стр. 230, 231, рис. 1.
Е.И. Крупнов в своей последней монографии отметил ряд особенностей в материальной культуре, в частности, в вещах звериного стиля (рис. 81, 6-11), центрального района Северного Кавказа скифского времени; эти особенности могли появиться здесь под определенным влиянием савроматов [1237] . Еще более подробно вопрос о савроматах и их влиянии на местное население Северо-Восточного Кавказа освещает В.Б. Виноградов в своей новой работе [1238] . Отсылая читателя к монографиям Е.И. Крупнова и В.Б. Виноградова, я не буду перечислять подробно все факты, сообщенные этими исследователями. Выросшая на местной базе яркая кобанская культура впитала, в себя новые, принесенные с севера черты скифской и «скифоидной» культур Северного Причерноморья. Они как бы создали своеобразный фон, на котором собственно савроматские элементы, попав в чуждую среду, могли стереться и даже раствориться. Однако савроматское влияние прослеживается вплоть до предгорных районов Чечено-Ингушетии, Осетии и Кабарды.
1237
Крупнов Е.И. Древняя история Северного Кавказа, стр. 184, 267–269, 290, 294.
1238
Виноградов В.Б. Сарматы северо-восточного Кавказа. Грозный, 1963.
Северокавказские связи савроматов объясняются не только непосредственным проникновением савроматов в предкавказские районы (в междуречье Кумы и Терека), но и традиционным обменом материальными ценностями между населением Северного Кавказа и степей Поволжья. Этот обмен происходил еще в эпоху бронзы, когда древний северокавказский центр медной металлургии в значительной мере обслуживал население Поволжья медью и готовыми изделиями. В савроматское время медные или бронзовые изделия также попадали в Поволжье, о чем свидетельствует находка браслетов кобанского типа на Волге (рис. 71, 13, 18), бронзового шлема кобанской формы у с. Старые Печеуры и двукольчатых удил кобанского типа у с. Благодаровка [1239] . Через Кавказ, вероятно, поступали в северные степи некоторые каменные и стеклянные бусы. Кавказ в свою очередь оказывал влияние на развитие звериного стиля савроматов, на некоторые формы наконечников копий и мечей [1240] . Наконец, савроматы Поволжья были обязаны в значительной степени Северному Кавказу распространением у них лощеной посуды с резным орнаментом — узкогорлых грушевидных сосудов, кувшинов и кубков моздокского типа.
1239
Смирнов
1240
Там же, стр. 11 и сл.
§ 5. Взаимоотношения с носителями ананьинской культуры, с племенами Казахстана и Сибири
Савроматская культура не только впитала в себя многие элементы культуры Скифии и Северного Кавказа, но и была как бы связующим звеном между ней и ананьинской культурой Прикамья и Урала. Именно через земли савроматов проникало к ананьинским племенам сильное скифское культурное начало и в какой-то степени — влияние высокоразвитой металлургии кобанской культуры. На поразительные аналогии между некоторыми видами металлических изделий, главным образом украшении, ананьинской и кобанской культур обратила внимание А.В. Збруева [1241] . Они не оставляют сомнений в том, что продукция кобанских мастеров в результате межплеменных связей, в которых сыграли свою роль и савроматы, достигала областей ананьинцев. Успешно развивая свою металлургию меди, ананьинцы изготовляли некоторые украшения и даже оружие отдельных видов по далеким южным образцам.
1241
Збруева А.В. История населения Прикамья в ананьинскую эпоху. — МИА, № 30, 1952, стр. 164 и сл.
В еще большей мере это относится к отношениям ананьинцев со Скифией, откуда бродячие древние купцы могли доходить непосредственно до ананьинских земель в надежде приобрести драгоценную пушнину, медь и золото. Скифы, благодаря своей торговле с восточными странами, хорошо знали охотничьи племена фиссагетов (тиссагетов) и ирков, которые жили в лесистой местности к северу и северо-востоку от савроматов (Геродот, IV, 22). Фиссагетов локализуют в бассейне рек Кама и Белая, т. е. в Западном Приуралье, — на основной территории расселения ананьинских племен. Сведения об их охотничьем образе жизни, обычае приносить в жертву богам кости животных («Тиссагеты жертвуют богам кости, а мясо съедают сами». — Псевдо-Плутарх, Об александрийских пословицах, I, 10) хорошо сообразуются с многочисленными археологическими данными о быте ананьинцев. Ирки, также охотники и коневоды, были непосредственными соседями фиссагетов и жили восточнее или северо-восточнее их, т. е. где-то в пределах Среднего или Северного Урала и, может быть, лесостепного Зауралья. Фиссагетов и ирков, которым принадлежали «чудские» древности Урала, обычно связывают с древними финно-угорскими народами. В течение длительного времени племена савроматов и сарматов находились в тесном контакте с финно-угорскими племенами Урала и Западной Сибири. Об этом говорят многие языковые схождения — иранские слова в финно-угорских языках и финно-угорские — в иранских, в частности, в современном осетинском. Многие из этих схождений, по выводам современных лингвистов, отложились еще в глубокой древности, восходящей, по-видимому, к савроматскому времени или даже к эпохе бронзы [1242] . И действительно, еще в эпоху существования в степной и лесостепной зонах Евразии срубной и андроновской культур, связанных, по-видимому, с индоиранской группой древних народов, прослеживаются тесные взаимоотношения андроновцев с племенами лесной полосы Урала и Сибири. Древние финно-угры в Прикамье, на Урале и в Сибири на базе местного сырья достигли большого искусства в металлургии меди. В их среде развилась одна из ярких культур эпохи бронзы с развитой медной индустрией — сейминская культура, оказавшая влияние на формы бронзовых изделий срубных и андроновских племен (копья сейминского типа в Саратовском Поволжье и в Оренбургской обл.). Металл и готовые медно-бронзовые изделия из Прикамья, Среднего Урала и Сибири, как позволяют определить спектральные и химические анализы, распространились у степных племен эпохи бронзы и скифо-сарматского времени [1243] . Поэтому неслучайно название меди в осетинском языке, ведущем свое происхождение от древней североиранской языковой группы, было заимствовано, как считает В.И. Абаев, от финно-угорского населения Прикамья и Урала еще в древний период взаимоотношений североиранцев с финно-уграми. В свою очередь ираноязычные народы передали угро-финнам название золота и серебра [1244] . Период взаимоотношений между скифо-сарматским и финно-угорским миром на базе обмена металлами был весьма длительным и постоянным. Вскрытие этих взаимоотношений представляет купную проблему, требующую специального изучения со стороны археологов, историков и лингвистов.
1242
Munkacsi B. Alanische Sprachdenkmaler im ungarischen Wortschatze. — Keleti Szemle, V, 1904, стр. 304 и сл.; Jacobsohn. Arier und Ugrofinnen. Gottingen, 1922; Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор, I, стр. 33, 34, 83, 84, 240.
1243
Каштанов Л.И. Химический состав древних цветных сплавов на территории СССР. — Труды Московского инженерно-экономического ин-та им. С. Орджоникидзе. Химия и химическое производство, вып. 1, М., 1954, стр. 101 и сл.; Каштанов Л.И. и Каштанова М.Я. Химический состав древних финских цветных сплавов. — Труды Ин-та истории естествознания и техники, т. VI, М., 1955; Каштанов Л.И., Смирнов А.П. Из истории металлургии Среднего Поволжья и Урала. — КСИИМК, 72, 1958, стр. 3 и сл.; Мошкова М.Г. Производство и основной импорт у сарматов Нижнего Поволжья. (Автореф. канд. дис.). М., 1956, стр. 4; Ханин И.Я. К вопросу о древней металлургии и металлообработке на территории Нижнего Поволжья. — Труды СОМК, вып. III, Саратов, 1960, стр. 153 и сл.
1244
Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. I, стр. 83, 84.
Археологические данные, подтверждающие тесные взаимоотношения между савроматами и ананьинцами, довольно многочисленны. Они касаются не только материальной культуры, но и некоторых идеологических представлений.
А.В. Збруева в своей монографии, посвященной ананьинской культуре, особо подчеркнула большое влияние скифской культуры на ананьинский мир [1245] . Однако это влияние гораздо меньше зависело от самих скифов, чем от савроматов, придавших некоторые «скифские» черты материальной культуре ананьинцев. Например, хотя формы ананьинских акинаков и бронзовых наконечников стрел были заимствованы отчасти с юга, отчасти с востока, а сами они изготовлялись на месте, но рукояткам мечей, часто оформленных в зверином стиле, придан не столько скифский причерноморский, сколько савромато-сибирский облик. Вероятно, через савроматов были заимствованы мечи с навершиями в виде волют или лапы орла, мечи с перекрестьями в виде сломанного под тупым углом бруска и дуговидными, мечи прохоровского типа и со стержневидной ручкой без навершия. Все перечисленные формы, исключая две первые, не были характерны для Скифии, но составляли особенность савромато-сарматских мечей. То же можно сказать и о бронзовых наконечниках стрел. У ананьинцев часты трехгранные и трехлопастные массивные стрелы ранних типов с выступающей втулкой или с опущенными вниз шипами, наконечниками с длинной втулкой и очень короткой трехгранной головкой и т. д., т. е. стрелы, характерные для колчанов савроматских воинов Южного Урала. И у ананьинцев и у приуральских савроматов встречены бляшки с изображением короткого скифского лука (рис. 37, 1ж), железные и бронзовые колчанные крючки одних и тех же типов, свидетельствующие о сходстве луков и об одинаковом способе ношения колчанов со стрелами [1246] .
1245
Збруева А.В. История населения Прикамья…, стр. 170 и сл.
1246
О сходстве савроматского и ананьинского вооружения подробнее см. Смирнов К.Ф. Вооружение савроматов.
В конском уборе ананьинцев также много савроматских элементов, которые сближают его преимущественно с южноуральским конским убором. Таковы железные стержневидные псалии со слабо согнутым концом, костяные псалии с двумя тесно расположенными друг к другу отверстиями, подвески из кабаньих клыков, бляшки — распределители ремней с головками грифонов, когтем орла или стоящей фигурой животного, некоторые пряжки и ворворки [1247] .
Большим сходством отличались украшения женского костюма, амулеты и предметы туалета, распространенные у ананьинцев и савроматов в одно и то же время. Назовем хотя бы бронзовые колесики и ажурные круглые бляшки, связанные с солярным культом [1248] , круглые височные спиральные кольца, перстни и проволочные восьмеркообразные серьги [1249] , раковины Cyprea moneta, зеркала с валиком и центральной ручкой на обороте в виде петли или столбика [1250] . В памятниках ананьинской культуры иногда зеркала по сарматскому обряду подвергались деформации [1251] .
1247
Там же.
1248
Збруева А.В. История населения Прикамья…, стр. 33, табл. II, 12; стр. 42, табл. VI, 8; стр. 168, табл. XXXI, 19.
1249
Там же, стр. 30, табл. I, 3; стр. 33, табл. II, 10; стр. 42, табл. VI, 7, 11; стр. 168, табл. XXXI, 21.
1250
Там же, стр. 35, рис. 11; стр. 37, табл. IV, 9.
1251
Там же, стр. 37, табл. IV, 17 и стр. 87.