Сайлент
Шрифт:
Дети окружили меня, гладили, говорили ласковые слова, я расчувствовался и замурлыкал.
Так и заснул.
16.
– …кот, есть кот! Вставай, говорю! – я приоткрыл один глаз, посмотрел, сквозь мутное третье веко на Куэс и снова закрыл.
– Я больной…
– Сейчас я тебя буду лечить! – Куэс стянула с меня одеяло. Пижамки ещё не высохли, постиранные, я был не одет, и кошка, хмыкнув, сказала:
– Лежи, не вставай, только не вопи, - я сразу дёрнулся и открыл глаза во всю ширь.
–
– Я же говорю, лечить! Коты, вроде, ночные животные, ты весь день проспал, теперь ещё всю ночь будешь дрыхнуть? Внимание… - кошка начала отдирать от моих ран полоски лейкопластыря.
– Ай, - застонал я.
– Толку от этих человеческих лекарств, никакого, - ворчала Куэс, - кровь так и сочится!
Освободив меня от пластырей, кошка начала втирать в раны какую-то мазь. Запекло, я завозился и сказал:
– Мяу! Где ты взяла такое лекарство?
– У Лешего.
– У какого лешего? – удивился я, - Они ещё спят.
– Весна уже, знаешь ли! – просветила меня домовая.
– Так это в лесу! – удивился я.
– Ну да! – я напрягся. – Ты чего?
– Я сегодня ходил к Джиму!
– К Джиму?! – воскликнула Куэс. – Это значит… - мы вскочили и бросились в разные стороны.
«Это» мы нашли на чердаке. Магическая вещь. Если на человеческий язык перевести, «это» было подслушивающим и подглядывающим устройством.
Мы тупо смотрели на новый сучок в стропилине и не знали, что делать. С магией мы не знакомы, начнёшь выковыривать сучок, могут возникнуть непредсказуемые эффекты, даже представить невозможно, что будет, самое лёгкое, это отрывание лап, коснувшихся «маячка».
Значит, Джим на стороне Лисы, если отвлёк меня от охраны дома? Я опустился на пол, задумался. Мало того, что город в опасности, мы сами оказались в осаде. Захоти Лиса забраться в наш дом, мы не сможем ей оказать достойного сопротивления. Только достойно погибнуть.
– Пойдём, закончим лечение, - убитым голосом предложила Куэс. – И перестань сверкать передо мной голой задницей! – я оделся в джинсы и рубашку. – Зачем оделся?! – разозлилась кошка, - Мне ещё мазать тебя!
– Почему ты не предупредила меня, что покидаешь дом? – спросил я, когда лежал на своей кровати, весь вымазанный жгучей мазью.
– Ты же еле живой тут лежал! Да, а что с твоей ногой?
– Джим укусил.
– Джим?! Точно они заодно, - расстроилась кошка, - Да ещё «это»… - махнула она лапой. – Ладно, полежи немного, - она прикрыла меня простынкой и ушла.
Куэс принесла поднос со строганиной и рыбой. В животе у меня снова заурчало, и мы набросились на блюдо, рыча друг на друга.
– Ты что, на кухне не ешь? – спросил я, умываясь языком.
– Ем, - коротко ответила кошка, повторяя мои движения.
– Здесь я кушаю, чтобы тебе было веселее. Фу! Как ты можешь умываться языком?
– Вот так! – я вылизал лапу, потом ею стал вытирать мордочку и уши.
–
– Не хочу я быть кошкой, хочу выглядеть, как кошка. Пойдём, поиграем? – показала она на окно.
Я оделся в неизменные джинсы, рубашку и кроссовки, и мы выбежали во двор. Там мы не стали кидаться снежками, а залезли на мою конуру, на ней так и остались лежать войлок и брезент, и ненадолго задумались.
– Думаешь, здесь Лиса нас не слышит? – спросил я.
– Здесь нет магии.
– Легче всего забросить магический предмет во двор. Странно, почему Лиса до сих пор это не сделала? – задумчиво сказал я.
– Легко забросить, легко и обнаружить, - ответила домовая. – Ты теперь тоже можешь распознать магию. Чем для тебя она пахнет?
– Валерьянкой! – улыбнулся я. – Так же притягивает.
– Вот видишь!
В это время завыла собака. У меня мурашки пробежали по коже, настолько печальным был вой. Внутри меня даже кто-то зашевелился.
– Что это? – тихо спросил я. Тут же кто-то залаял, я не понял смысла лая.
– Может, посмотришь, как там, Джим? – спросила Куэс.
– Да ну его! – засопел я
– С дерева, издали, посмотришь. Если воет не Джим, подразнишь, кинешь снежком в его наглую морду, - подзуживала меня хитрая кошка.
– Ладно! – я перемахнул через забор, потому что раны почти перестали досаждать, взобрался на дерево.
– Это не ты тут шумишь? – спросил я пса. Джим гавкнул, глядя на меня. Тогда я зашвырнул в него снежком. Пёс обиделся и скрылся в будке. Я принюхался. Пахло валерьянкой. Магия, или приманка для меня? Я не стал разбираться, вернулся в свой двор. Если бы Джим не кусался, постарался бы узнать, в чём дело, а так... я развернулся, снова залез на дерево и крикнул:
– Предатель! – и, не дожидаясь, когда пёс доберётся до меня, сбежал, слушая яростный лай в соседнем дворе.
– Ну и что там? – спросила Куэс.
– Подразнил собаку! – весело сказал я.
– Почему он не разговаривает?
– Откуда я знаю?! Может, из вредности!
– Какой ты, всё-таки!
– Какой? – поинтересовался я.
– Даже не знаю, как назвать. Маленький глупый котёнок, или не менее глупый мальчишка. Что одно и то же. Магией там не пахло?
– Не знаю. Валерьянкой пахло, - пожал я плечами. – Но я удержался, не прыгнул!
– Ты мне только что говорил, что магия валерьянкой пахнет!
– Магия? – удивился я. – Валерьянкой? – Куэс долго смотрела на меня, пока я не понял:
– А! Ну и что?
– Джим в ошейнике?
– В ошейнике.
– Значит, Лиса зачаровала пса, чтобы не сболтнул лишнего! – решила кошка. – Пойдём домой.
Дома мы сделали обход, поиграли в кошки-мышки, причём мышкой была Куэс, после чего я лёг спать, слопав всё моё любимое печенье.
Утром мама обнаружила меня в постели полностью одетым, даже в кроссовках.