Сайлент
Шрифт:
Долго наслаждаться одиночеством мне не дали. Пришла мама и выпустила на волю, к взвывшим от счастья ребятам, или зверятам, это с какой стороны смотреть.
– Поиграйте немного, посмотрите мультики, и спать! – строго сказала мама. Интересно, с Валькой она никогда при мне не разговаривала. Будто его и не было. Валька тоже не обращал на неё никакого внимания, только спускался в столовую, когда мама звала кушать. Я даже не видел, как он выпросил новые наушники.
Повозившись на ковре, мы включили телевизор. Ребята любили смотреть японские аниме, мне было всё
Я поднялся на четвереньки, обошёл комнату, тщательно обнюхивая все углы.
Под кроватью кто-то был. Я встопорщил шерсть, тихонько зарычал, и услышал в ответ тихое недовольное сопенье. Потом всё исчезло. Я внимательно осмотрел небольшое пространство под кроватью, куда даже я не мог пролезть. Всё было тихо, никого там уже не было.
– Сай, ты что? – спросила Даша, оглянувшись. Я муркнул, подлез ей под руку, напрашиваясь на ласки. Даша погладила меня по голове, почесала за ухом, и я опомнился. Мне показалось, что я опять котёнок.
– Даша, Сай опять превращался в котёнка? – тихонько спросила Маша. Даша, молча, кивнула, приложив палец к губам. Никитка, если бы услышал, опять закатил бы скандал, требуя, чтобы я превратился в котёнка. А у меня не всегда получается, я сам не замечал превращения, ведь для себя я всегда оставался мальчиком, это только со стороны видно.
Когда кончилась очередная серия про приключения японских ребят и их противников, демонов, я стал укладывать ребят в постельки. Сёстры спали вдвоём на нижней широкой кровати, Никиту я укладывал на верхний ярус, а для меня поставили кресло-кровать. И место мало занимает, и мне удобно спать, залазить ночью не надо высоко, один прыжок, и ты на кровати!
Дети просили меня спеть колыбельную, и я мурлыкал им на ночь песенки. Почему я укладывал Никиту, потому что они засыпали вместе, втроём, внизу, слушая мои песенки. Мальчик был лёгкий, приятный на ощупь. Пока спит, такой хорошенький! Мне хотелось долго носить его на руках, уткнувшегося в моё плечо маленьким носиком. Хорошо, Валька к этому времени уходил в свою комнату, я почему-то боялся его насмешек больше, чем розог мамы.
... ты глупый, Сайл! Неужели тебе нравится, когда тебя бьют?!
– Мама!
– Что, «мама»? Снимай штаны! – я расстегнул ремень на шортах, расстегнул замочек и приспустил штанишки.
– Трусики тоже! Где я тебе напасусь трусов? – я стянул трусы и лёг на мамину кровать, голову положил, наблюдая за мамой. До этого я ложился лицом вниз, с удовольствием вдыхая мамин запах.
В этот раз мне стало любопытно, чем это меня бьют.
То, что я увидел, меня несколько удивило. В руке мама держала плётку, с вплетёнными в неё острыми лезвиями. Мама размахнулась и ударила. От неожиданности я взвизгнул.
– Ты чего? – удивилась мама. – Больно, что ли? Тебя мало били?
– стегнула ещё раз, и я вспомнил.
Били меня часто
Чуть не свалившись от усталости, добрался до жилья, где собаки чуть не задрали меня.
Потом были ещё какие-то постройки, шёл дальше, пока не учуял запах пищи. Раскопав кучу, нашёл что-то съедобное, начал есть, и тут услышал:
– Пошёл вон, щенок! – и удары по всему телу. Выбросив на твёрдую землю, оставили в покое.
Потом были ещё какие-то встречи, при этом всегда били, гоняли собаки, пока меня не приютили у себя, как я понял сейчас, мальчишки, они давали поесть, смеясь, просили что-нибудь сделать, например, сплясать, пройтись на передних руках, ещё что-нибудь.
Потом давали нюхать неприятный... что-то ужасно вонючее, после чего я уносился в прекрасный мир, где не было боли и голода.
А затем вспоминалась больница, будто подёрнутая дымкой. Мне делали уколы, после чего всё тело внутри или горело, или скручивало болезненными судорогами, и я метался по палате, всё сметая на своём пути, а кто-то рядом злобно хохотал. От этого хохота мне становилось ещё хуже, мне совали в руки какие-то предметы, я рвал их, или ломал, пока не выбивался из сил.
Когда просыпался, мог немного соображать, познакомился с соседом, Гришкой. Хоть мы оба не умели разговаривать, общались жестами и мимикой.
– Ты там не заснул? – спросила мама. – Не вставай пока, смажу задницу йодом, а то опять испачкаешь штаны в крови... Вот и всё, одевайся.
Я надел одежонку, тщательно заправив рубашку в шорты, затянул ремешок.
– А «спасибо»? – напомнила мама.
– Спасибо, мама, - глядя в пол, буркнул я.
– Что? – удивилась мама. – Ты что сказал?
– Спасибо, мама! – чётко повторил я, глядя маме в глаза.
– Чудеса! Может, тебя надо чаще лупить этой волшебной плёткой? Может, ещё что-нибудь скажешь?
– Мама? – спросил я.
– А ещё?
– Мрмяу.
– Ладно, иди, играй, - вздохнула мама. – Надеюсь, ты не притворяешься.
Я вопросительно посмотрел маме в глаза, и был отпущен.
Постоять в углу мне не разрешили, придя в комнату, я лёг на живот, раздумывая над своими расплывчатыми воспоминаниями. Прервал мои тяжёлые раздумья Никита, плюхнувшись всем своим немалым весом на мой многострадальный зад. Я взвыл, и юркнул под кровать, где вчера кого-то учуял. Ещё думал, что сюда и котёнок не пролезет! Ещё как пролезет! Полежу здесь пока, хоть немного заживут ранки от плётки.
– Ты куда Сая загнал?! – услышал я негодующий Дашин голосок.
– Под кровать залез... – растерянно ответил Никита.
– Где Сайлент? – услышал я мамин голос.
– Там...
– Где «там»?! Туда даже мышь не пролезет!
– Я видел! – услышал я Валькин голос. – Никита начал прыгать по Саньке, он заплакал и залез под кровать!
– Ничего он не плакал! – рассердилась Маша. – Сай никогда не плачет!
– Странно, - согласилась мама, вставая на колени и заглядывая под кровать. – Ничего не видно, дайте кто-нибудь фонарик.