Саймон Холодное Сердце (Испытание любовью) (др. перевод)

Хейер Джорджетт

– Именем короля! – еще раз произнес всадник, в изнеможении опустившись наземь. – Граф в замке? – спросил он Саймона.

– Да.

Саймон подозвал одного из стражников, подошедшего к измученному коню королевского герольда:

– Отведи коня на конюшню, Уильям, и присмотри, чтобы о нем там как следует позаботились. Входите, сэр, и следуйте за мной, – последние слова относились к герольду.

И Саймон повел его через просторный центральный зал, где в это время убирали посуду после недавнего обеда, туда, куда когда-то впервые

привел его самого Алан. Все тот же кожаный полог закрывал дверной проем, и Саймон отодвинул его в сторону, давая дорогу гонцу.

– Милорд, – спокойно сказал Саймон, – к вам гонец от короля.

Видя, что гонец благополучно предстал перед графом, Саймон опустил полог и ушел по своим делам.

Когда Саймон вернулся, гонца уже не было, а Фалк громогласно призывал к себе своего сквайра. Саймон еще не успел перешагнуть порог замка, как до него уже донесся из зала львиный рык: это милорд выкрикивал его имя. Саймон, не ускоряя шагов, вошел в зал и увидел Фалка стоящим у основания винтовой лестницы и тщетно зовущим его. Алан сидел в большом кресле возле пустого камина, и Саймон сразу же заметил, что Алан чем-то взволнован и смущен.

– Вы звали меня, милорд? – спросил Саймон, неслышно ступая по выложенному камнем полу.

Фалк обернулся.

– Так ты здесь! Где был, щенок? А я тут кричу до хрипоты из-за него, несчастный ты дурень!

Саймон прислонил свой лук к стене.

– Я стрелял из лука, сэр. Что соблаговолите приказать?

– Стрелял из лука, вот уж, действительно, он стрелял из лука, – рычал Фалк. Внезапно его гнев сам собой утих. – Ладно, ладно, нам это умение пригодится, надо думать! Иди-ка сюда, Саймон, мой мальчик.

Саймон подошел к столу, и Фалк передал ему лист пергамента. Саймон не торопясь прочитал его от начала до конца, а милорд в это время весь сиял и притопывал ногами, ибо всему на свете предпочитал, кажется, уздечку боевого коня.

– Отлично, – произнес, наконец, Саймон. – Значит, мы отправляемся воевать. – Он вернул послание Фалку и нахмурился, озабоченный. – Мы можем подготовиться к выступлению за три дня, – добавил он, сохраняя полное спокойствие.

Фалк расхохотался, запихивая пергамент в свой пояс.

– Ах ты, маленькая хладнокровная рыбка. Или это такая мелочь, что король посылает мне предписание идти на соединение с ним в Шрюсбери?

– Нет, это очень важное дело, – ответил Саймон, – но я не стану суетиться и метаться, как угорелый. Это было бы глупо.

– Пресвятая Богородица! Почему? – спросил Фалк.

– Подготовиться необходимо как можно тщательнее, но и как можно быстрее. Тогда голова будет прочнее сидеть на плечах.

– Умница! – Фалк весь затрясся от смеха. – Эх, можно подумать, что ты побывал уже в доброй дюжине кампаний. Садись, мой Саймон, я должен с тобой посоветоваться. Взгляни-ка на нашего Алана. Цветущий юноша, не правда ли? Не беспокойся, Алан, я не намерен брать тебя с собой.

Алан вспыхнул от насмешливого тона своего отца.

– Неужели,

сэр, мое место здесь? Я что же, останусь и не пойду с вами? – вскричал он.

– Из тебя выйдет отменный предводитель, – насмехался Филк. – Бледнеешь от каждого шороха, устаешь еще до начала дня. Оставайся с дамами, тебе это больше подходит, я думаю.

Алан в ярости вскочил на ноги.

– Это становится невыносимо, – закричал он. – У меня смелости не меньше, чем у тебя, и ты должен взять меня с собой!

– А я говорю, что ты еще слишком неопытен, – ответил Фалк. – Саймон – вот кого я возьму с собой.

Потом, видя, что Алан готов, кажется, полететь вслед за ним, Филк смягчился, стараясь унять гнев своего сына и загладить причиненную ему обиду.

– Нет-нет, Алан, успокойся. Я не хотел тебя обидеть. Ты еще слишком молод для трудного похода, зато сумеешь заменить меня.

– На это я скажу тебе…

Фалк вдруг обрушил свой кулак на стол с такой силой, что доски чуть не проломились от удара.

– Придержи язык! Что я сказал, то сказал! И сядь на место.

Алан, нахмурясь, снова уселся в кресло и нахохлился. Удовлетворенный тем, что Алан подчинился и молчит, Фалк опять обратился к Саймону.

– Смотри, Саймон, я могу выставить шесть двадцаток пехоты и восемь двадцаток лучников под началом Фрэнсиса Дэллея. Есть еще люди Джона и Винсента, а это не так уж мало, мой дорогой! И ты пойдешь со мной и вкусишь радость войны. Что, ость шанс повеселиться?

– Еще бы! – сказал Саймон, светясь улыбкой. – Каким путем мы пойдем?

Больше часа они обсуждали разные маршруты, и Алан начал тем временем позевывать и беспокойно ерзать в кресле.

– Я намерен идти через Нортгемптон и Уорик! – настаивал Фалк.

– И таким образом вы впустую потратите время, – возражал Саймон. – Нам лучше идти через Луттерворт и Тамфорт или Лихфельд.

– А я говорю – нет! Кто может сказать, в каком состоянии дороги на этом пути, безмозглый мальчишка?

– Гонец от короля скакал через Лихфельд, сэр, – заметил Саймон как будто бы между прочим. – Он не жаловался на состояние дорог.

– Хорошо, я подумаю над этим, – ворчливо согласился Фалк. – Хотспур идет маршем в направлении на Честер, так что мы должны избрать самую быструю дорогу, – и Фалк встал со своего кресла. – А теперь сообщим обо всем миледи, – сказал он и как-то неуверенно и досадливо подергал себя за бороду.

Единственным живым существом в замке, перед которым Фалк при всем его упрямстве и гордости преклонялся и готов был стоять на коленях, была миледи, женщина вовсе не властная, а добрая и кроткая. И вот теперь Фалк медленно и чуть ли не робко взошел по лестнице в ее покои, оставив Алана и Саймона одних.

Алан наклонился вниз, чтобы приласкать гончую, улегшуюся у его ног.

– Везет тебе, Саймон, – сказал он.

– Тебе не надо идти с нами, – ответил Саймон. – К чему тебе эти войны?