Сайтин: Измена
Шрифт:
Потому-то мы никогда не принимаем собственные решения. Мы познали нечто не подлежащее сомнению – то, что неизвестно урожденным людям. Именно в этом наша беда…»
Лодка вновь ударилась о какое-то препятствие, и корма заходила ходуном. Чтобы удержать равновесие, Грант на мгновение выпустил руль, а потом, судорожно схватив его снова, обливаясь потом, лег на прежний курс.
В самом деле, он ведет себя как дурак. Неожиданно суть этой догадки стала ясна Гранту – так ясна, что он едва не наскочил на мель и не пропорол днище лодки. Нечто подобное случалось с урожденными людьми, обязательно подметил бы Джастин – случилось бы с кем угодно;
«Я думаю так», – говорил он. Но это оказалось ложью. Как выяснилось только что, когда жизнь все расставила по местам. «Я свободен, – подумал Грант. – Здесь или у Кругерсов – я свободен, впервые в жизни мое положение зависит только от меня». Мысленно выдержав паузу, беглец признался себе: «Правда, не уверен, что мне это нравится».
«Идиот, очнись! Оглянись вокруг. Боже, неужто самолет опять возвращается?»
Неожиданно сзади вспыхнул яркий свет.
«Лодка. Боже, сзади лодка!»
Беглец включил скорость. Задрав нос, лодка с ревом понеслась по Кенникату. Грант включил бортовые огни. Их отражения тотчас засверкали в черной воде – в той самой, что вскипала позади пенными бурунами меж берегов, расположенных более близко друг к другу, чем на Волге. Берега густо поросли плакучими ивами, с возрастом обретавшими ломкость; их древесина стремительно трухлявела от времени. Из-за узловатых стволов река изобиловала топляком, представлявшим для судоходства б'oльшую опасность, нежели скалы, ибо полузатопленные стволы деревьев постоянно перемещались с места на место.
Беглец решил, что зажженные бортовые огни в его положении меньшее зло, нежели гонка впотьмах наугад.
Возможно, преследователи вооружены. Возможно, у них более мощная лодка. Грант удивился бы, если бы в Моривилле нашлась более быстроходная лодка; несказанно удивился бы, признался себе юноша, чувствуя предательский холодок в груди и наблюдая за скольжением света головного фонаря преследователей по берегу на очередном повороте, после чего свет снова появлялся в его зеркале заднего вида.
Возможно, это лодка со станции очистки воздуха; возможно, там тоже есть лодки – Грант теперь не знал точно.
Оглянувшись, беглец снова перенес внимание вперед, на середину канала, о чем настоятельно просил Джастин. Джастин, по крайней мере, катался на лодке вверх до Моривилля и вниз до станции очистки воздуха и беседовал с людьми, ходившими по реке до самого Новгорода.
Джастин вел беседы, а Грант главным образом разглядывал примыкавший к Новгороду участок реки, ибо он интересовал ази больше остального. Да, однажды братья Уоррики обсуждали мысль взять лодку и отправиться по реке к Новгороду.
Резко повернув штурвал, Грант обогнул предательски затаившуюся в воде корягу, один сук которой грозно топорщился над речной гладью.
Чертово дерево! Грант в последний момент разглядел
Боже, если по курсу попадется хоть одна коряга и днище заденет ее…
Лодка беглеца стрелой летела все дальше.
А погоня преследовала его, пока справа не показались огни, о которых предупреждал брат. Едва завидев их, Грант в панике подумал: засада! Теперь ему везде чудился враг…
Однако огни горели слишком далеко от реки, к тому же их было очень много – огоньки мерцали за выстроившимися стеной плакучими ивами, красные огни горели на вершинах холмов, предупреждая экипажи самолетов об опасности.
И тотчас колени паренька начали подгибаться, а руки затряслись. Оглянувшись, он не увидел света погони и впервые за все время вспомнил о записке брата, которую тотчас решил переложить в карман. Вместе с запиской он предусмотрительно изъял из блокнота и следующую, чистую страничку, дабы заинтересованные лица не смогли восстановить по отпечаткам на ней содержание написанного – в случае, если лодку все-таки вернут в Ресион.
Грант тотчас сбавил скорость, с беспокойством высматривая причал. Свет фонаря выхватил из мрака ржавую металлическую стену, затем – еще одну, а потом…
Внезапно юноша понял: баржи. Ведь Кругерсы – прежде всего шахтерский поселок. То были баржи для перевозки руды, пусть не столь большие, как приходившие с севера; но зато весь берег служил причалом и здесь было где приткнуться небольшой моторной лодке, нашлась даже лестница, по которой можно было подняться с нижнего уровня пристани на верхний. А это означало, что он добрался-таки до цивилизации и может позволить себе расслабиться. Впрочем, Грант не собирался терять бдительность. Он даже в мыслях не допускал возможности воспользоваться радиосвязью, ибо Джастин ни словом не обмолвился об этом; к тому же ази все равно не умел ею правильно пользоваться. Он просто несколько раз просигналил – и кто-то зажег на причале свет. А потом из темноты показались люди – проверить, кто пожаловал к ним в столь неурочный час.
5
«Вам звонят», – сообщил голос Памяти, и Джастин, дернувшись, стряхнул незаметно сморивший его сон. Оказалось, что он уснул прямо на кушетке в гостиной и лежал, скрючившись в три погибели. Заслышав сигнал предупреждения, Джастин приподнялся, опираясь на локоть, а потом – когда Память включилась, отвечая на звонок, – и вовсе вскочил. «Я на месте!» – бросил юноша громко. И тотчас учтивый голос электронного устройства сообщил звонившему полученную информацию:
– Джастин на месте. Минуточку, пожалуйста!
Юноша энергично потер начавшее зарастать щетиной лицо, ибо окружающие предметы все еще казались расплывчатыми. «Я дома», – снова пробормотал Уоррик-младший, с напряжением ожидая худшего.
– Доброе утро! – послышался голос Ари. – Прости, что разбудила ни свет ни заря, но куда подевался Грант?
– Не знаю, – отозвался паренек, осмысливая слова начальницы. Время, она спросила о времени – сколько сейчас на часах? Снова протерев глаза, Джастин взглянул на смутно вырисовывавшийся во мраке циферблат: пять утра. Стало быть, Грант уже должен быть у Кругерсов. Просто обязан. И потому Джастин нарочито удивленно пробормотал: «Как, разве он не у тебя?» С этими словами молодой Уоррик глянул за арку, где виднелась по-прежнему застланная кровать брата и где все еще горел свет. И тотчас окончательно удостоверился в том, что бегство Гранта ему не приснилось.