Сайтин: Измена
Шрифт:
– Нет.
– Удивительно. Да и другие тоже несказанно удивятся. Если дело дойдет до суда, Комитет ни за что не поверит в непричастность Джордана. И когда встанет вопрос о голосовании, это будет свидетельствовать совсем не в его пользу, не правда ли? А потому лучше держать язык за зубами. Можешь выложить отцу столько, сколько сочтешь нужным, и будем считать, что сложилась патовая ситуация. Я не стану разыскивать Гранта и не буду арестовывать Кругерсов. И даже не пошлю к ним наемных убийц. Хотя все это мне по силам. Знаешь, я ведь могу устроить так, что ты погибнешь якобы в результате несчастного случая. Или Джордан. Что поделаешь: механизмы – вещь непредсказуемая.
Джастин ужаснулся, ибо и подумать не мог, что откровенность
– Прошу тебя подумать еще вот над чем, – продолжала она, – то, что ты расскажешь отцу, либо поможет сохранить обстановку под контролем, либо разнесет спокойствие в пух и прах. Мне очень хочется, чтобы Джордан все-таки получил назначение на Фаргону. И потому я расскажу, что собираюсь предпринять для устранения образовавшейся по твоей вине путаницы. Джордан сможет улететь на Фаргону, как только там будет готово для него рабочее место. А когда он вылетит с сайтинской станции, ты будешь здесь. Ты поможешь Гранту вылететь следом за ним, едва установят коридор для «Надежды» и разработка проекта «Рубин» будет в самом разгаре. Все это должно побудить вас и вашего папашу держать языки за зубами и действовать так, как нужно мне. Военные все равно не позволят Джордану поднимать шум, ибо терпеть не могут, когда репортеры суются в их дела. Впрочем, есть и другой вариант – не откладывая посостязаться в суде. И неизвестно, кто выиграет, если придется переводить проект «Рубин» обратно на Сайтин и прекратить строительство комплекса на Фаргоне.
«Я угодил в ловушку, – подумал Джастин. – Но мог ли я избежать ее? Что я сделал не так?»
– Согласен? – осведомилась женщина.
– Да, пока ты будешь соблюдать условия. А мне необходим перевод обратно в отцовский отдел.
– Э, нет – такого уговора не было. Останешься здесь. Более того: нам придется установить полное взаимопонимание. Сам знаешь: твой отец – человек очень гордый. Представь, как трудно ему дастся такой выбор: обратиться в Комитет и, соответственно, потерять уже достигнутое или молчать, сознавая, на что тебе пришлось пойти ради нашего соглашения. Что поделаешь: ты сам во всем виноват. Сам вооружил меня индивидуальными и законными средствами воздействия, и я воспользуюсь ими в случае необходимости. Мне ведь нужно заставить твоего отца хранить молчание. Самый легкий способ сделать это – воздействовать на одну из болевых точек. От тебя требуется лишь молчание, добросовестная работа и терпение. Ты, по сути, получил то, чего добивался – стал заложником освобождения Гранта и его примерного поведения. И потому, молодой человек, я требую от вас исполнительности, предоставления мне отчетов BRX в конце каждой смены и результативности. А пока поступай как знаешь: звони отцу и сообщай о якобы таинственном исчезновении Гранта – словом, говори что хочешь. Я не собираюсь мешать тебе. А часов в девять вечера добро пожаловать ко мне домой – доложишь о результатах. В противном случае будем считать, что все пошло не так, как мы условились.
Ариана умолкла, а Джастин еще размышлял, еще обдумывал ее слова. Впрочем, он знал, что подчинится. Юноша старался обнаружить в предложении начальницы замаскированные ловушки. То, что он сам уже угодил в ловушку, ускользало от его внимания. В данный момент более всего его ужасало приглашение в гости. Ибо дома у Ари все обычно и происходило…
– Можешь идти, – милостиво разрешила она.
Джастин ушел. Миновав дежурившего во внешней лаборатории Флориана, он вышел в коридор, потом за дверь с хитроумным замком, поднялся по лестнице и оказался наконец в общих помещениях первого корпуса. Всю дорогу до кабинета ему попадались какие-то люди, бормотали приветствия; смысл сказанного достигал рассудка Джастина с опозданием, и потому он не мог припомнить, с кем встретился.
А еще молодой человек не знал, как посмотрит в глаза отцу. Поначалу он решил связаться с Джорданом по телефону.
Ари права. Если Джордан начнет действовать, то наломает дров и все испортит. А потому, рассудил юноша, нельзя вмешивать в это отца…
Лучшим выходом из положения Джастину казалась возможность выждать, а затем собраться с силами и еще раз подумать, стоит ли посвящать отца во все подробности происшедшего.
Невзирая на то, что время – деньги.
6
– То, что мы натворили… – Джастин вертел в пальцах ножку бокала, через который пытался смотреть на окружающие предметы, не рискуя взглянуть в лицо отцу. – То, что случилось, мы уже давно планировали осуществить, окажись хоть один из нас в безвыходной ситуации. Она специально привязалась к Гранту – чтоб надавить на меня. Знаю, знаю: ты предупреждал, что в случае чего я должен рассказать все тебе. Но все случилось настолько неожиданно, что времени было в обрез. Мы точно не успели бы обратиться в суд, а потому пришлось действовать спонтанно. Для Гранта могло бы оказаться слишком поздно. Кто знает, как сильно она бы перепрограммировала его, прежде чем мы сделали бы ему инъекцию, если бы это вообще оказалось возможно… – Юноша выразительно повел плечами. – И вряд ли нам в конце концов удалось победить, ибо закон на ее стороне, к тому же затея с Фаргоной окончательно сорвалась бы – после того, как все с таким трудом утрясли. А потому я ухватился за возможность, которую счел единственной. Так мне казалось. Все, больше нечего сказать.
Отец и сын решили перекусить вдали от чужих глаз и ушей – на кухне у Джордана. Пауль организовал скромный обед – незатейливые сэндвичи – однако собеседники так и не притронулись к еде.
– Черт возьми, – пробурчал Джордан. Он мало что понял, но предоставил сыну рассказывать, не перебивая его вопросами. – Черт возьми, все равно ты должен был посвятить меня в положение дел. Я ведь просил…
– Я не мог. В этом случае Ариана обязательно решила бы, что это – твоих рук дело. Нам не хватало еще судебного разбирательства!
– Как, ты подал иск?
– Что до меня, то боюсь, что здесь все предельно ясно. Но это – часть договоренности. Потому-то я и остался. У Ари есть на меня какой-то компромат. Она решила использовать меня против тебя так же, как планировала использовать против меня Гранта. А теперь он ей не нужен, правильно?
– В этом ты прав – Грант действительно ей не нужен. Боже мой, сынок…
– Не все так печально. – Джастину удалось сохранить спокойный тон. – Я сказал, что она блефует. Она говорит… Говорит, что именно так все и будет: ты получишь назначение на новое место, как только завершат фаргонский комплекс. Клянется всем на свете. Так что…
– Но в этом случае ты останешься здесь, и она будет вольна сделать с тобой что угодно!
– В этом случае, – негромко отозвался Уоррик-младший, – она будет знать, что может воздействовать на тебя, пока я в ее власти. Твое молчание нужно ей, пока осуществляются ее проекты. Военные не дадут тебе откровенничать на публике. Ари это понимает. Но и ее возможности не безграничны, а потому рано или поздно мы выберемся отсюда. В конце концов это произойдет.
Джордан долго хранил молчание. Наконец, подняв бокал, он сделал небольшой глоток, после чего поставил бокал на место.
И продолжал молчать.
– Мне вообще не следовало принимать к себе Гранта, – наконец сказал ученый. – Это ведь была затея Ари. Я знал, что так случится. Знал, подозревал все эти годы. Запомни: никогда не пользуйся добротой врагов!
– Но ведь тогда было уже поздно, не так ли? – бросил Джастин. Откровенность отца шокировала юношу, так что он едва не расплакался. Не сумев сдержать гнев, он с раздражением спросил: – Что еще мы могли сделать?
– Ты уверен, что он в безопасности?