Сайтин: Измена
Шрифт:
Вновь ощущая учащенное биение сердца, Уоррик-младший начал размышлять, насколько безопасно оставаться у себя. Юноша привык, что его всегда поджидал брат, чтобы как можно скорее обменяться новостями, наметить возможный выход из сложившейся ситуации – так у них было принято всю жизнь. Теперь Джастин, измученный голодом, чрезмерными возлияниями и наркотиками, подавленный и вместе с тем чувствующий удивительную легкость в голове, шагал все дальше, вспоминая, в какую сторону идти. Разум сам подсказывал дорогу: прямо через зал, уставленный хрупкими столиками с еще более хрупкой
Тройная арка, за ней – четырехгранные колонны из искусственного камня. Приемная – та самая, о которой Кетлин сказала, что она предназначена только для посторонних взглядов. Юноша вовремя вспомнил предупреждение насчет скользкого пола и ковров, благополучно одолел полированные каменные ступени и направился дальше – пол здесь слегка поднимался к выходу.
Дойдя до двери, Уоррик-младший отпер замок – правда, Флориан мягко убрал его руку и сам откинул щеколду. «Господин, будьте осторожны!» – напутствовал ази. И, конечно, рассудил Джастин, это было куда более глубокомысленное предупреждение, нежели пожелание благополучного возвращения домой.
Снова вспомнился девятилетний ази. Вспомнился и погубленный Арианой другой ази. Тотчас Джастин представил себе, насколько беззащитны ази – все, даже Грант. И посмотрел на Флориана – у того с рождения не было никакой возможности постоять за себя, но, если не учитывать скрытые стороны характера, он был послушен и честен, точно святой. Ибо таким Флориана создали, в таком состоянии его поддерживали обучающие ленты – несмотря на поведение Ари, которое в других условиях могло бы сильно его изменить.
Эта загадка терзала Джастина всю дорогу, пока он, выйдя из квартиры Ари, шел по коридору, мучаясь слабостью и тем, что перед глазами все плывет, ибо все это – вспышки воспоминаний из обучающей ленты и физическое истощение – было частью кошмара, увенчавшего его ощущения.
Эмори сформировала Флориана – во всех смыслах, задала все его качества, хорошие и плохие. Возможно, Ари не приложила руку к исходному созданию Флориана, но она и только она поддерживала его соответствие первоначальной модели – с самого раннего детства.
«Может, – подумал Джастин, – Ари просто хотела иметь рядом потенциальную жертву? Неужели так?»
Или ей нужен был подопытный экземпляр – для задуманного проекта?
«Взаимодействие. – Ответ сам собой поднялся из глубины сознания и тотчас погрузился обратно, отвратительный, точно тело утопленника. – Скрещивание линии».
Истина лежит между крайностями.
Противоположности нужны друг другу.
«Боль и наслаждение, милый…
Все колеблется… Или ничто не существует. Все может переходить в иные состояния, а может вовсе не меняться. Именно по такому принципу летают корабли. И светят звезды. И развиваются живые существа».
Джастин подошел к лифту. Войдя в кабину, он прислонился к стене и опомнился, лишь когда двери распахнулись. Выйдя на своем этаже, Уоррик-младший качнулся: пол точно уплывал у него из-под ног. Однако юноша сумел удержать равновесие, добраться до своей квартиры и совладать с замком.
«С момента использования ключа в квартиру
«Не могу все время полагаться на это, – мрачно подумал юноша. Внезапно его охватила такая слабость, что кушетка показалась безнадежно далекой, а окружающие предметы – опасными. – Ни на что нельзя полагаться. Она в состоянии пролезть всюду, даже в систему обеспечения безопасности. Возможно, пока меня не было, здесь установили «жучки». С нее станется. И вряд ли можно узнать, способна ли Память распознать ее уловки. Ведь она умеет действовать виртуозно. И техника у них новейшая, секретная. Да, от нее только того и жди.
Возможно, и Джордан способен на такое».
Добравшись до кушетки, Джастин безвольно опустился на мягкую поверхность, откинулся, закрыл глаза.
«А если я здесь не один?» – подумал он.
…Голос Ари, мягкий и ненавистный…
«Я спланировала действия твоего папаши. Каждое в отдельности. Даже если мне было не под силу предвидеть микроструктуры поступков. Но микроструктуры значения не имеют».
Создатели обучающих лент поговаривали: макроструктура задает микроструктуру. Ценностный шаблон определяет все остальное.
«Я спланировала даже тебя, милый. Ты – моя идея. Ведь у Джордана сильна потребность в товарищах. Думаешь, я лгу? Своим существованием ты обязан мне».
С замиранием сердца Джастин попытался представить, как из соседней комнаты выходит брат, спрашивает, что стряслось, и в конце концов помогает выйти из лабиринта, в котором он, Джастин Уоррик, оказался.
Ведь у Гранта в сознании – глубоко укорененная обучающая лента. Грант обязательно дал бы подходящий совет.
Но мечта так и осталась мечтой. А привычку, как известно, побороть трудно.
«И уж конечно, Грант – тоже моя идея. Можно сказать, я его сделала».
Джастин вспомнил, что должен идти в лабораторию. Выбраться из изоляции, в которой структуры обучающей ленты могли окрепнуть и развиться до неконтролируемых пределов. Следовало как можно скорее заняться повседневными делами, занять ум, дать ему возможность отдохнуть и неспешно во всем разобраться.
Если бы только можно было дать отдых еще и телу – вздремнуть!
– Пожалуйста, сообщения! – приказал юноша Памяти, вспоминая, что все равно пришлось бы узнавать, звонил ли отец. Или кто-нибудь еще.
Звонки были – но самые безобидные. Звонили консультанты из отдела. Из администрации. Предупредительное извещение о недопустимости незаконного проникновения в чужую систему. Слушая доклад Памяти, Джастин незаметно уснул, а проснулся, что называется, рывком, впившись в изголовье кушетки, и эротическое видение-вспышка плавно перетекло в напоминание о необходимости надеть что-нибудь с длинными рукавами и высоким воротником, замазать тональным кремом синяки; можно было усыпить бдительность отца, сообщив, что Ари назначила ему на дополнительное дежурство в лаборатории – это было вполне логично, ибо Джордан уже знал, что Ари недовольна его сыном. В любом случае Джастин не мог позволить себе оказаться лицом к лицу с отцом, пока вновь не обретет спокойствие.