Сайтин: Измена
Шрифт:
Спешно приняв душ, Грант облачился в принесенную одежду – рубашка пришлась впору, а вот брюки оказались то ли великоваты, то ли плохо скроены, – аккуратно причесался и, напоследок оглядев себя в зеркале, направился вниз.
– Доброе утро! – приветствовал Гранта кто-то из обитателей дома – молодой мужчина. – Завтрак вон там, на столе. Они уже в пути. Так что берите еду с собой и идите.
Непонятно почему Грант встревожился – возможно, испугался странной поспешности, ибо привык к размеренной жизни, где все было известно наперед, где он знал, от кого ждать подвоха или, наоборот, помощи. Теперь же, когда по заверениям Джастина ему полагалось быть на свободе и в безопасности, Грант просто не знал, как защитить себя в случае чего. Оставалось только беспрекословно
Моторы самолета размеренно гудели, и беглец, уронив голову на грудь, наконец смежил веки – выбившийся из сил, он устал смотреть на скудное убранство салона, задраенные иллюминаторы и насупленных попутчиков; юноша решил, что молчание, возможно, чуточку облегчит путешествие, и, проснувшись уже в Новгороде, он встретится с Мерильдом, который в свою очередь позаботится о его дальнейшей судьбе.
Беглец проснулся от перемены в тональности гула моторов – самолет менял высоту. Очнувшись, Грант тотчас впал в сильнейшую панику, ибо по расчетам выходило, что они должны были прилететь в Новгород целых три часа назад, но Новгородом пока, был уверен ази, и не пахло. «Мы идем на посадку? – испуганно вопрошал он. – Что-то стряслось?»
– Все в порядке, – заверил Винфрид и добавил, завидев, что беспокойный пассажир вновь пытается заглянуть в иллюминатор: – Да перестань же! – Грант наивно полагал, что его желание выглянуть в окошко не должно волновать попутчиков. Но, судя по столь бурной реакции, все обстояло иначе.
Самолет снизился, шасси коснулось взлетно-посадочной полосы; сработали, как и положено, тормоза, и крылатая машина сбавляя скорость, подрулила, как хотелось верить Гранту, к новгородскому аэровокзалу. Едва самолет остановился, как все вскочили со своих мест, дверь распахнулась и управляемый гидравликой трап плавно скользнул вниз. Грант тоже поднялся, предусмотрительно подхватив и пухлый бумажный пакет, – юноша все еще был полон решимости не давать спутникам повода жаловаться на его манеры – и выжидательно застыл, когда Винфрид взял его за руку.
Снаружи не оказалось ни одного большого здания. Только скалы и заброшенного вида ангары; воздух отдавал чем-то резким и сухим. К самолету уже катил автобус.
– Где мы? – с ужасом спросил Грант. – Разве Мерильд живет здесь?
– Все в порядке. Идем.
Беглый ази на мгновение оцепенел. Он мог отказаться идти. Мог сопротивляться. Но дальше этого все равно не пошло бы – ведь он не имел ни малейшего представления, куда попал и как управлять самолетом, если бы даже вдруг удалось его захватить. Еще есть автобус – можно было попытаться спастись на нем; но, опять же, Грант не знал, куда его завезли. В этом захолустье в баках автобуса запросто могло закончиться горючее, и тогда можно было смело готовиться к смерти. Повсюду, насколько хватал глаз, царило запустение. Глушь.
Можно было надеяться добраться до телефона, если попутчики сочли бы его поведение достаточно кротким и ослабили бдительность. Номер телефона Мерильда прочно врезался в цепкую память Гранта. Все эти мысли пронеслись в его голове, пока он озирался по сторонам, и оборвались, когда Винфрид снова схватил его руку.
– Да, господин, – покорно отозвался ази, спускаясь по трапу – чего и хотели попутчики; возможно, надеялся Грант, его все-таки доставили к Мерильду. Юноше хотелось верить, что спутники говорили правду. Впрочем, с каждой минутой он все сильнее сомневался в их искренности.
Доведя Гранта до автобуса, Винфрид распахнул дверь, подтолкнул его внутрь и влез сам. Следом в автобус погрузились Джеффри и Ренц. В автобусе было семь сидений – по одному у каждого оконца и последнее в торце; Грант уселся впереди, а Винфрид – рядом, в то время как двое других пристроились сзади.
Грант внимательно осмотрел окна и двери: те были основательно загерметизированы. Настоящий транспорт для путешествия по захолустью!
Зажав руки между коленями, ази безмолвно наблюдал, как автобус, фыркнув, тронулся с места и пересек взлетно-посадочную полосу, но
Началась неосвоенная местность.
Грант начал готовиться к худшему. Возможно, решил беглец, у него сначала выпытают все им необходимое, а потом просто прикончат. Это могли быть люди Эмори, хотя, впрочем, решать проблемы таким образом было совсем не в ресионском стиле, ведь его без труда могли втайне от отца и брата доставить обратно в Ресион – отправить любым из обычных рейсов, после чего перебросить автобусом в один из удаленных от основных корпусов бараков и делать с ним все, что заблагорассудится, до тех пор, пока наконец (при желании) не появилась бы возможность открыто заявить о его поимке.
Но еще более вероятным казалось предположение, что Грант угодил в руки врагов Ари. В этом случае с ним могло произойти что угодно – тогда попутчики наверняка были бы заинтересованы в том, чтобы он никогда не заговорил.
Что бы ни случилось, было совершенно ясно: Кругерс был обо всем осведомлен, и не обошлось без денег… «Возможно, – подумал Грант, – недалек от истины давний слух, будто декларируемая Кругерсом приверженность идеям гуманизма на поверку – чистой воды вымысел». Чего-чего, а вымыслов в Ресионе хватало. Возможно, и к этому приложила руку сама Ари. А может, Кругерс просто сумел одурачить всех – возможно, он решил провернуть параллельно с прочим и свое дельце, составляя при любой удобной возможности поддельные Контракты. Грант не исключал также, что его просто продали на шахту или рудник в глубине материка или, чего доброго, туда, где его могли попробовать переучить. Попробовать – могли. Грант был в состоянии провести любого, кто вздумал бы возиться с его программными структурами – но до определенного уровня. Что до прочих уровней…
Здесь ази был уже не столь уверен.
Попутчиков было четверо, включая водителя; такого рода субъекты наверняка имели при себе оружие. Да и запоры на двери автобуса выглядели надежными.
Зажав руки между коленями, Грант отчаянно размышлял над ситуацией. Самым благоприятным выходом ему виделась возможность добраться до телефона. Возможен – если спутники действительно поверили ему – был и угон автобуса: стоило только разузнать, в какой стороне цивилизация и достаточно ли в баках горючего, чтобы туда добраться. Благоприятная возможность могла представиться не сразу, а, скажем, только через несколько дней. А то и недель.
– Думаю, теперь ты понял, – наконец пробормотал Винфрид, – что попал не туда, куда должен был попасть.
– Да, господин.
– Мы друзья, поверь.
– Чьи друзья?
Винфрид положил руку Гранту на локоть:
– Твои друзья.
– Да, господин, – смиренно молвил юноша, решив со всем соглашаться и ни в коем случае не перечить – пусть болтают, что хотят.
– Ты расстроен?
Грант про себя рассмеялся: собеседник напоминал ему рядового надсмотрщика, беседующего с рабочим класса мю. Стало быть, этот человек полагает, будто ему известно, что они затеяли. Открытие было одновременно приятной и удручающей новостью – в зависимости от того, насколько глубокой этот идиот считал осведомленность Гранта относительно наркотиков и обучающих лент. До сих пор Винфрид обращался с ним не так, как полагалось. Однако беглый ази ничем не выдал себя, поскольку считал, что в такой ситуации попутчики все равно не смогут использовать его в своих интересах и им куда выгоднее придержать его до поры до времени… Грант также считал похитителей далеко неглупыми, но все же неспособными догадаться, что классификация альфа, как следовало из его личной карточки, отнюдь не подразумевала наличие физиологической заторможенности, свойственной, по мнению урожденных людей, всем ази. Во избежание возможных проблем им следовало накачать его наркотиками и перевозить в беспомощном состоянии, исключающем эксцессы.