Сайтин: Измена
Шрифт:
Джастин заметил: «Ему тоже не верю. И появиться на его «опросах» мне придется. Чего доброго, отстранят от работы! Объявят неустойчивым, лишат альфа-лицензии. Переведут тебя. Словом, вся чертовщина начнется сначала».
Схватив доску, Грант, хмурясь еще сильнее, возразил: «Ты – производная Джордана. Если одновременно с осуществлением ими проекта «Рубин» ты без психогенной обучающей ленты обнаружишь талант, соизмеримый с талантом Джордана, ты вправе поставить результаты под сомнение. Не забудь и обо мне; вспомни, что Ари воссоздала меня от Особого. Мы вместе – возможные
Догадка оказалась для Джастина подобна сокрушительному удару. «Понятия не имею», – признался он.
Грант напирал: «Деннис и Жиро ведут проект без всякого контроля – исключая разве что самого Рубина, и кто знает, насколько честными будут результаты. Мы им – бельмо на глазу. Ари никогда не работала бы так, как они. Она всегда делала контрольные пробы, насколько это возможно при работе с человеческой психикой. Думаю, для этого ей были нужны мы оба».
Джастин в долгу не остался: «Деннис клянется и божится, что проект реален. Но каждый этап для него – истинная опасность».
Грант ответил: «Проект реален, если оправдает ожидания. Как ты всегда говорил: они не планируют обнародовать данные, если те окажутся ложными. Ресион никогда ничего не обнародует. Ресион превращает свои достижения в деньги. Если Ресион снова получит Ари, – Ари, способную руководить исследованиями, – разве согласятся они предать огласке связанную с нею информацию? Нет. Ресиону достанутся солидные контракты с военными. И большая власть, власть секретности, много денег – но Ресион станет управлять действом и захватывать все больше и больше власти. Ресион никогда не опубликует свои открытия. Ресион будет выполнять заключенные с военными контракты и получать все, что угодно, пока будет обещать Комитету по обороне воскрешать отдельных людей – что без соответствующей документации (типа той, что хранится под горой) не под силу даже Ресиону. На это уйдут годы. Жизни поколений. А пока Ресион станет выполнять прочие поручения военных, но в основном работать на себя. Я правильно улавливаю ход мыслей урожденных людей?»
Джастин прочел и кивнул, чувствуя себя все отвратительнее.
Грант добавил: «Вы, КВ, очень странные. Возможно, все из-за моделирования ваших психошаблонов – их венчает логика. Мы же знаем, что наши базовые социальные прослойки совершенно здоровы. Пристало ли мне судить о своих творцах?»
11
Опустившись на край кровати, Джейн отбросила волосы в сторону, когда Олли коснулся губами ее затылка.
Дитя, слава Богу, уснуло; в битве умов наградой Нелли стала спокойная ночь.
Ари неистовствовала весь день, желая вернуться к Валери и играм.
Пора было внести коррективы. Как и предсказывала Джейн, Валери превратился в серьезную проблему. Настала пора подобрать девочке другого товарища. У нее никогда не было только одного друга.
Что за наказание эти дети!
Олли обнял ее и прижал к себе. А потом спросил:
– Что-то не так?
– Олли, голубчик, отвлеки меня хоть чем-нибудь! Сегодня мне совсем не хочется размышлять.
«Проклятие! – мысленно выругала себя госпожа
Рука Олли скользнула ниже; ази поцеловал женщину в плечо.
– Давай, Олли, не стесняйся! У меня самое кровожадное настроение.
Наконец до Олли дошло. Повалив женщину на кровать, ази принялся действовать так, как представлял себе «отвлечение» – заломил подруге руки, не желая испытать на себе остроту ее ногтей.
Олли повел себя чертовски правильно. Как и большинство учащихся ази, он был просто великолепен, а Джейн нарочно подыгрывала, не собираясь отдаваться без боя. Именно этот бой и загорелся выиграть Олли; все было заранее рассчитано и спланировано, дабы вовремя дать нужный эффект.
Именно эффект. Джейн охнула и после небольшого сопротивления сдалась на милость победителя. И подумала, что Олли всегда больше думал о ней, нежели о себе. У Джейн было не меньше дюжины любовников из числа КВ, но, как ни странно, больше всех ей нравился Олли. Скажи она Олли об этом, он ни за что не поверил бы.
– Я тебя люблю, – прошептала Джейн на ухо ази, когда он, положив голову ей на плечо, задремал. После чего взъерошила пятерней его влажную от пота шевелюру, и Олли взглянул на подругу озадаченно и польщенно. – Олли, я серьезно.
– Госпожа, – бросил он. И тотчас умолк, будто она спустя столько лет потеряла рассудок. Олли устал. А Джейн не спалось. И она знала: даже если глаза у ази слипались, он должен был бодрствовать, поддерживая разговор. Поэтому женщина не боялась лишиться внимания любовника.
– Вот и все, – молвила она. – Я просто хотела сказать тебе об этом.
– Спасибо, – откликнулся Олли, не шевелясь. Хотя вид у ази был озадаченный – он наверняка усматривал за этими словами скрытый смысл.
– Больше ничего, – заверила госпожа Штрассен, массируя любовнику плечо. – Признайся, тебе когда-нибудь хотелось стать КВ? Пройти последнюю обучающую ленту? Выбраться отсюда?
– Нет, – отозвался ази – ему явно расхотелось спать. Дыхание Олли участилось. – Правда, нет. Я не хочу. Я не могу покинуть вас.
– Мог бы. Обучающая лента в два счета все устроила бы.
– Мне это не нужно. Честное слово. Лента не сумела бы внушить мне желание уйти отсюда. И не просите меня пройти ее.
– Не стану. И никто не станет. Я просто полюбопытствовала, вот и все. Стало быть, тебе не хочется уходить отсюда. Но если уйти придется мне?
– Я уйду с вами.
– Неужели?
– Куда мы отправимся?
– Улетим на Фаргону. Возможно, даже надолго. Но мне действительно необходимо удостовериться, что с тобой все в порядке. Ибо я в самом деле влюблена в тебя. Я люблю тебя больше всех. Я даже готова оставить тебя здесь, если ты этого хочешь, или забрать с собой, или выполнить любое твое желание. За столько лет ты заслужил это. Хочу, чтобы ты чувствовал себя счастливым.
Олли даже приподнялся на локте, мучительно подыскивая подходящий ответ – мгновенный и поверхностный, какие и подобает давать ази. Но Джейн нетерпеливым взмахом руки дала понять, что не нуждается в ответе. И закрыла ему рот ладонью.