Саженец
Шрифт:
Беромир не был особенно ласков с супругой по меркам XXI века. Да и не смог бы, даже если захотел — в эти годы от мужчины требовали мужского поведения, а от женщины женского. Без всяких телячьих нежностей. Иначе популяции было не выжить. Да, случались аномалии, как и всегда, но в целом строгое разделение труда и ролей доминировало, обеспечивая успех.
С позиции прошлой жизни Ивана Алексеевича он был к своей супруги просто внимателен, не позволяя себе рукоприкладство. Но даже этого хватало, чтобы ярко выделиться на фоне местных
Да и в плане сексуальных отношений оказался весьма опытным. Хотя не должен — жена ведь получалась его первой женщиной. Сам он этого приметить не мог, а вот Злата — вполне. Сказывались многие разговоры, которые девицы вели промеж себя, заодно слушая наставления старших. Ну и после свадьбы немало лясы точить удавалось, обсуждая всякие подробности с теми вдовушками.
Впрочем, Злата не придавала этому никакого значения. Для нее Беромир был тем, кто говорит с богами. По-настоящему. Считая все остальное производным. Она в него верила почти как в пророка. И от одной мысли, что носит его ребенка, молодую женщину переполняли удивительно сильные и яркие чувства.
Сам ведун, впрочем, об этом не знал.
В здешние времена болтать лишнее было не принято. Поэтому в его глазах Злата выглядела просто покладистой супругой, которая выглядела сексуально и не лезла оспаривать верховенство в семье. За что Беромир ей был особенно признателен, ибо война в семье — это последнее дело. Если она разгорится, то об успехе мужа в иных делах можно забыть. Все пойдет прахом.
Бывает, правда, и другая крайность и блеклость. Но Злата не относилась к таковым. Сказалось воспитание в самой состоятельной и влиятельной семье клана. Ей хватало ума не нарываться и поддерживать ту социальную ролевую игру, в которую они играли. А тот шквал эмоций, порой охватывающий ее, она переживала, не привлекая внешнего внимания.
Внутри.
Будучи при этом счастлива.
Не хватало только выводка детишек, но это дело наживное.
Единственным негативным моментом была вера. Злата верила в мужа как натурально религиозный фанатик, не испытывая даже тени сомнений. А после того, как Беромир решительно одержал победу на судебном поединке против Арака — и подавно. Он приобрел в ее глаза оттенок едва ли не полубога.
И не только она его таковым воспринимала.
Если там, возле навеса, в момент поединка мало кто из присутствующих понял, что произошло. То спустя несколько дней до людей стало доходить.
Ровное поле.
Всадник против пешего.
И такой сокрушительный, невероятный разгром. Оглушающий. Буквально парализующий. Очевидцам, даже несмотря на их личное присутствие, казалось невозможным это событие.
Этого не могло быть просто потому, что не могло.
Но это произошло.
И вот он — человек, который это сделал…
Беромира и раньше воспринимали странно. С небольшим налетом фанатизма. Сейчас же и подавно…
— Волки
— Наши. — произнесла Злата, соглашаясь.
— Слышу. Да. Волчицы любят гулять по ночам, не спится им.
— А чего они воют?
Беромир задумался.
Судя по звуку — не очень далеко. Может, быть полчаса или чуть больше ходьбы. Медленной, а по ночному лесу иначе нельзя. Если, конечно, ты не планируешь нанизаться на какой-нибудь сук или, споткнувшись, проломить голову о бревно либо камень.
Ребята, которых Беромир отправлял в разведку, ушедших роксоланов не нашли. Никого. Даже лагерь опустел.
Ушли.
Но куда?
Пробежавшись на шустрых катамаранах ниже по реке, никаких следов отходящего отряда найти не удалось. Это заставляло думать о том, что Борята прав. И что они где-то в окрестности затаились и ждут возможности нанести удар.
Только тянут почему-то.
Из-за чего Беромир старался людей держать недалеко от поселения. От греха подальше. Да и уговаривать особенно не потребовалось — все прекрасно всё понимали. Во всяком случае в этой ситуации.
— Снова воют. Уже ближе. — шепнула Злата. — Словно подходят к нам.
— Или ведут кого-то.
Она промолчала.
Беромир же скомандовал подъем. Ситуация эта выглядела до крайности странной. И лучше лишний час сна потерять, чем жизнь.
Минут десять провозились.
Дважды даже пришлось морду бить особо буйным персонажам, которые встать встали, а проснуться не могли. Но не сильно. Просто для тонуса.
— Опять воют. — заметил Борзята.
— Они кого-то ведут. — серьезно произнес Беромир. — Судя по скорости передвижения — словно размеренно шагающий человек.
— Может, медведя?
— Тут же воняет для него целой оравой людей. Они в такие места не лезут без особого отчаяния. Да и не стал бы медведь игнорировать волчиц. Разогнал бы на них. А тут кто-то идет к нам. Ладно. Пока расстояние позволяет — на выход за мной.
— И мы? — пискнула Злата.
— Все. В доме не нужно никого оставлять. Влад пусть все запрет изнутри и через крышу вылезает. Да к нам присоединяется. Мы у плавней затаимся…
Никто не возражал и не пытался оспаривать решение Беромира.
Прошли в сени.
Осторожно выглянули. И после того, как поняли, что никого поблизости нет, стали выходить. Да сразу в сторону — к реке. Где под прикрытием плетня направились к зарослям рогоза прошлогодним. Там находился очень удобный склон, идущий к воде. Если залечь — не приметишь даже днем. В темноте-то и подавно.
Выбрались.
Расположились. Женщин и раненных с детьми, а также прочих разместив у дальнего края. Самому безопасному, как всем казалось.
Прибежал Влад — сын Добрыни.