Саженец
Шрифт:
Сильнее всего раздражали уговоры переехать.
Они то с одного бока, то с другого заходили на эту тему и обрабатывали вдумчиво так, старательно. Был бы на месте Беромира местный — давно бы согласился. Он же, наоборот — от такой настойчивости лишь напрягался.
Ведь это что значит?
Правильно, им сей переезд зачем-то нужен.
Зачем?
Ответить на этот вопрос Беромир не мог. А его жизненный опыт подсказывал, что если он не понимает выгоды того, кто ему что-то предлагает, то почти наверняка имеет место разводка или мошенничество
Вон — кругами ходят.
И начали как красиво — попытались взять на испуг, дескать, аннулируется его статус ведуна. Хотя, конечно, никто из них не ожидал взрывной и неожиданной реакции с его стороны. Из-за чего «мухомор» откровенно психанул и сам перепугался. Сейчас же зашли с другой стороны и проявляли живой интерес.
Это пугало еще больше.
И еще меньше хотелось ехать туда, куда они предлагали. Поэтому он отнекивался, ссылаясь на дела. Березовый сок ведь сам себя не соберет. Да и выздоровления раненых нужно дождаться.
Сам же попытался скрыться от этой навязчивости за кропотливыми делами. Да такими, чтобы зарыться с головой.
Поэтому поднял свои старые заметки.
Стал рыться в воспоминаниях.
И начал пытаться «родить» летопись событий. Максимально лаконичную. Сухую, можно даже сказать. Просто описывая фактологию и указывая персоналии, практически самоустранившись от любых личностных оценок и художественных методов.
Повествование начал с 166 года, когда для него вся эта история и заварилась. Беромир не скупился на детали и факты. Например, он описывал товары, которые привозил ромейский купец и почем ими торговал. Вставлял короткие справки по поселениям, кланам и родам, а также значимым личностям. С характеристиками в духе «17 мгновений весны».
У него получалась даже не столько летопись, сколько ведомость с элементами аналитической записки. Заодно, в процессе, всплывали детали, которые ускользнули из виду. Ну и какую-никакую, а сводку хозяйственную удалось тоже сделать — опираясь на собранные Араком налоги, о которых купец сам рассказал, он оценил производительность местного хозяйства. И вообще — много всяких не таких уж и очевидных выводов сделать. А под финиш даже решил сделать общую сводку к итогам 167 года, включив в нее точное количество родов, семей и людей в шести союзных кланах.
Самым удивительным делом оказалось участие в работе над летописью «мухомора». Этот рыжий уже умел и читать, и писать придуманным Беромиром алфавитом — Вернидуб научил. От него же скептик и счет освоил, хоть и в зачатках. Из-за чего выглядел, несмотря на первое негативное впечатление, весьма продвинутым на фоне иных.
Более того. Если изначально его излишний интерес к летописи скорее злил, то уже к концу второго дня наоборот — радовал. Потому как быстро выяснилось, что он натурально ходячая энциклопедия. Из-за чего первичный негатив стремительно испарялся.
И главное — лично он не уговаривал Беромира переехать.
Влезая только по делу.
Да и остальные явно сбавляли темп напора. Так что жизнь
— Враг! Враг! К бою! — кричал наблюдатель, спешно слезая с «вороньего гнезда».
А потом застучав в барабан.
Ритмично.
Выдавая предельно простой сигнал. И люди отовсюду, услышав эти звуки, бежали к длинному дому. А там те, кто успел прибыть раньше, выносили воинское снаряжение. Помогая прибывающим в него облачаться.
Вон — все запыхавшиеся.
Благо, что только минул обед и еще никто далеко не сумел уйти…
Беромир уже второй день не отправлял речные дозоры, поняв, что ему не получится приметить убегавших роксоланов. Они, видимо, избрали свой путь по иному маршруту, нежели река Сож.
А тут — новые гости.
Лодка за лодкой они вываливали из-за излучины, являя себя обитателям этого поселения. Крупные пироги, то есть, однодеревки, шли забитыми людьми. В каждой — по полтора-два десятка человек.
Хуже того — частью эти гости были в доспехах.
Кто это?
Откуда?
Зачем?
Ответов на эти вопросы ни Беромир, ни кто иной дать не мог. Когда же незваные гости приблизились, вопросов появилось еще больше. Их одежда и снаряжение выглядели непривычно. То есть, они прибыли откуда-то издалека…
Непрерывно стучал барабан.
Постоянно кто-то подбегал и спешно снаряжался, становясь после этого в строй. Если относился к ученикам, боярам или дружинникам. Остальные же с ходу прятались в длинном доме. Спешно собирая там заготовки рогаток из наделанных заготовок.
Наконец, барабан замолчал.
— Все? — крикнул Беромир.
— Да. Все собрались! — отозвался Вернидуб, который был поставлен контролировать это, после чего и сам ушел в здание.
Гости же уже выгружались, накапливаясь у берега. И в отличие от тех же роксоланов из племенного ополчения, у них имелись щиты. Причем, вполне себе приличные. Явно не плетеные. Скорее всего, даже клееные. Да и вообще они всем своим обликом напоминали не то германцев, не то даков, не то кельтов…
— Кельты, — прошептал Беромир, обратив внимание на клетчатые ткани, которые они так любили. Во всяком случае тот друид, что гостил у него летом, что-то рассказывал про это. Хотя расцветка этих ребят явно отличалась от той, которую носили друид и его сопровождающие.
А вот вооружение этих ребят было странным для кельтов. Например, часть из них имели двуручные фальксы. Да и вообще — их облик не позволял сделать никаких однозначных выводов. Что-то крепко намешанное. Вон — даже римские кольчуги кое-где наблюдались…
Минут за десять гости управились и выгрузились.
Было видно — привычное для них дело.
Построились.
Вон — богато одетый воин ходил перед ними и что-то выкрикивал. Ни слова не понять.
Это долго длилось.