Сборник "Чистая фэнтези"
Шрифт:
– Чтоб вам дня не дождаться! Садитесь, ироды! Ешьте мое, пейте, не впрок бы…
– Я пойду? – спросил Нихон.
– Пойдешь? – возмутился гостеприимец. – Я тебе пойду, детинушка! Поленом огрею, мало не покажется! Ты давай садись, жуй-глотай, зли эту клюкву…
Маг-великан топтался на пороге, медля идти за стол.
– Ты меня что, назло ей пригласил?
– А то! Иначе на кой ты мне надобен? Мы ее, стервь, достанем! Мы ей трухи в печенку натолкаем… Ты во сне храпишь? Не ври, храпишь, ишь каков вымахал! Ляжешь на полу,
– Извини, хозяин. Не стану я у тебя ужинать.
– Сытый? Тогда выпьем! Чтоб она желчью изошла…
– И пить не стану.
– И спать?
– И спать. У вас корчма в поселке есть?
– Трактир у нас. Здоровущий!
– Вот в трактир и пойду.
– Обожди! Я с тобой! А ты, клюква, ежа тебе под подол, – ты жди! Вернусь пьян-буян, драться полезу!
Судя по виду хозяйки, она только об этом и мечтала.
Вечерело. С ленцой брехали собаки. Кое-где мычали коровы, ожидая дойки. Двое людей шли по поселку: большой и маленький, бродяга и местный. Свернув за угол, встретили парней-драчунов. Воевали парни тупо и бестолково. Один размахивался, кряхтел, долго думал – и бил второго куда придется. Тот размазывал кровь по лицу, икал, если удар приходился под дых, и размахивался в свой черед.
За парнями наблюдала детвора.
– Из-за чего они? – Нихон указал на драчунов.
Свежачок пожал плечами:
– Эти? Отдыхают. Скоро за колья возьмутся.
– Без причины?
– Ну ты, брат, дербалызнутый! Кто ж с причиной морду бить лезет? С причиной хорошо дом подпалить! Или дохлого кобеля в колодец…
Они свернули за угол.
– Ряшка, душа моя! Дай чмокну…
– Наливай!
– Дурного не скажу! Но и доброго!.. свиньей жил, свиньей дожил!..
– Ряшенька!.. ну дай щипнуть…
– А хату кому?
– За хату деточки судиться хотят!
Из-за щелястого забора несся пьяный гогот. Визжала девка: ее тискали. Визг был скорее радостный, для приличия, чтоб соседи не ославили. Кто-то горланил песню о рыбаке и кривом удилище. Ему не в лад подпевали. Чавканье, бульканье, топот плясунов – гомон мутной волной растекался по улочке.
– Что там? Свадьба?
– Поминки. Хромого Тузла закопали, гори он синим пламенем. Теперь провожают…
– Хороший человек был?
– А тебе не один ляд? Пошли, зайдем: нальют…
– Нет, я в трактир.
– Ну и я в трактир…
В трактире сидели те строгали, кто был побогаче. Дородный хозяин сновал меж столами, разнося пиво и мясо. Он внимательно следил за едоками: чтоб не сбежали, «забыв» о плате. В дверях скучал верзила с дубинкой на поясе. Охранник посторонился, впуская Нихона со спутником.
– Зачнешь бузить, – предупредил верзила мелкого гостеприимца, – скулу набок сворочу. Я тя знаю, ты шиш бузинный. Заваришь кашу и сбежишь. Уразумел?
Мужичок плюнул ему под ноги и увернулся от подзатыльника.
–
– Хо-хо! – взорвались слушатели. – Х-хы!
– Облапошил!
– А женку купцову: ты, грит, к сундуку передом, ко мне – задом!
– Гы-гы-гы!
– Купцу теперь одна дорога: в петлю!
– И ладно! А чего он богатый?
– Пусть висит, язык набок…
– Песню! Кёмуль, части!
Толстяк Кёмуль, явно – местный байкарь, готовый импровизировать за шмат ветчины, ломаться не стал. Он напрягся, пустил ветры, хмыкнул басом – и заорал на весь трактир:
Я попал, как кур в ощип, Только не желаю в щи — Ты тащи меня в борщи, А не то ищи-свищи!– Еще!
– Валяй!
Полюби меня, козла, Отличи добро от зла, Путь-дороженька кривая От меня к тебе свезла!– Ха-ха-ха!
– Жжешь, Кёмуль!
– Деньги есть?
Последняя реплика принадлежала трактирщику. Он стоял, загораживая Нихону путь к свободной лавке. Толстая морда трактирщика лоснилась от недоверия.
– Есть.
– Покажь. Все вы: есть, мол… Только есть и горазды, – он хохотнул, гордясь удачным каламбуром. – А как доели, так карман с дырой…
Нихон достал гость мелких монет.
– Садись. Туда, в угол. Натрясешь вшей…
– Нет, не сяду.
– Стоймя жевать будешь? Как вол?
– Пойду я. Тускло у тебя…
– Свечи им жечь, босякам, – ворчал трактирщик, пялясь в широкую Нихонову спину. – Брезгуют, значит. Иди, иди, шалопут! Мы не обеднеем…
– Проклинаю!
Весь поселок вскочил на зорьке, как пчелой ужаленный.
– И во второй раз: проклинаю!
Где бы ни находились жители Ясных Заусенцев – дома, в канаве, на сеновале, под забором или на полу в трактире, – везде они видели одно и то же, словно злодей-чародей швырнул каждого на окраину поселка. Вон, напротив: холм, бузина… А под деревом – облом-бродяга, которому не волхвовать бы, а телеги из грязи выволакивать.
Нихон стоял в красивом ореоле из пламени.
– За что? – хором выдохнули строгали.
– И вы еще спрашиваете?!
– Дык это, – согласился поселок. – Интересуемся.
– За то, что никого не любите! Нет любви в ваших сердцах! А раз так, то положу свое проклятие на души ваши. И пусть тяготеет до скончания веков!
– Ты погодь! – возмутились строгали. – Как это: никого не любим?
– Я мамку люблю!
– А я – Ряшку! Ить, кругленькая…