Сборник 'Наше отечество' - Опыт политической истории (Часть 2)

Неизвестен 3 Автор

Обилие организаций, советов, комиссий на общественных началах мало что давало для повышения эффективности общественного производства. При отсутствии необходимой оперативно-хозяйственной самостоятельности трудовых коллективов, демократических механизмов волеизъявления и низкой политической культуре масс общест

венные функции управления на предприятиях осуществлялись формально, и их количественный рост не приводил к качественным сдвигам. Это подтверждали и результаты социологических исследований, в частности, проведенных на предприятиях Москвы. Здесь из числа опрошенных 11 % ответили, что совсем не участвовали в управлении производством, 29,8 % затруднялись дать оценку своего участия, заявили, что не считают себя хозяевами производства, 31,2 %. Лишь 25 % рабочих ответили, что регулярно присутствуют на собраниях, где

обсуждаются производственные вопросы, вносят предложения по улучшению организации производства и принимают участие в их реализации.

На рубеже 60--70-х годов в высшем эшелоне советского руководства окончательно сформировалось два направления -- реформаторское и консервативное. Реформаторы были сторонниками системоукрепляющих реформ, прежде всего в экономике, весьма индифферентно относясь к проблемам становления гражданского общества и правового государства. Более того, многие из них, например, А. Н. Косыгин, Ю. В. Андропов были весьма скептически настроены по отношению к политической и идеологической модернизации, полагая административно-командную систему самодостаточной. Поэтому Андропов, став в 1967 г. главой КГБ, не чурался практики репрессий против инакомыслящих, не без основания полагая, что сколько-нибудь серьезный капитальный ремонт системы не может не вызвать ее обвала. Но особую бдительность охранители проявляли на "идеологическом фронте", стараясь сурово пресекать любые проявления "крамолы". В чистом виде, однако, за редким исключением, в руководстве не встречались ни прогрессисты, ни ретрограды. Как правило, окраска менялась в зависимости от политической конъюнктуры. Сам Леонид Ильич Брежнев старался не связывать себя с каким-либо одним течением, он поддерживал тех или других в зависимости от того, насколько это укрепляло его позиции.

Л. И. Брежнев проводил большую часть своих решений через Секретариат ЦК КПСС и стремился опираться на аппаратные структуры. Первоначально, располагая не слишком уж большой кадровой базой, Леонид Ильич стал возвращать на "высокую орбиту" политических жертв Хрущева, типа Ф. Д. Кулакова, М. С. Соломенцева, И. В. Капитонова, Г. С. Павлова. Но тогда же стала формироваться собственная кадровая "обойма" Брежнева.

С подачи К. У. Черненко, с поста директора ВПШ Молда-вии на должность заведующего отделом науки и учебных заведений ЦК КПСС был определен С. П. Трапезников. Министром внутренних дел СССР, несмотря на противодействие ряда членов Политбюро, был поставлен -- также доверенное лицо Л. И. Брежнева --Н. А. Щелоков. Первым зампредом КГБ стал работавший ранее в Молдавии С. К. Цвигун.

Так возникла традиция кланового руководства партией и государством. Клана будет два -- наряду с молдавской ветвью будет крепнуть днепропетровская, которая станет расти за счет партийных функционеров, директоров предприятий или просто знакомых, кто в разные годы или учился с Брежневым, или работал, или помогал ему в продвижении. Позднее эти ветви разрастутся, раскинутся далеко за пределы Молдавии и Днепропетровской области и вберут в себя всех тех, кто встретился Леониду Ильичу Брежневу на длинной и извилистой дороге его политической карьеры, кто обратил на себя его внимание или угодил ему.

В начале 1971 г. пал В. П. Мжаванадзе, партийный руководитель Грузии; он был обвинен в коррупции. И Политбюро закачалось -- это был первый удар генсека по высшей партийной коллегии. За предыдущие годы правления Брежнева по его инициативе не было произведено ни одного снятия среди членов Политбюро -- его побуждали считаться с необходимостью коллективности руководства. За прошедшие семь лет Политбюро покинули только трое: Ф. Р. Козлов -- по болезни, А. И. Микоян и Н. М. Шверник -- по старости. Но затем, на Пленуме ЦК в апреле 1973 года, из Политбюро сразу были выведены П. Е. Шелест, Г. И. Воронов. Их место заняли трое, и все -- сподвижники Брежнева: Ю. В. Андропов, председатель КГБ, А. А. Громыко, министр иностранных дел, и А. А. Гречко, министр обороны.

Обстоятельства смещения Шелеста и Воронова находились в тесной связи с противоборством генсека и премьера. Брежнев долго и сложно маневрировал, прежде чем решился нанести удар по Политбюро. Вначале, не будучи в состоянии его подорвать извне, он решил его расшатать изнутри -- он сумел увеличить число его членов с 11 до 15. И сразу получил в нем большинство. Следующий шаг был вопросом партийной

техники. Проявив благосклонность к Шелепину, он столкнул его с Шелестом, а потворствуя соперничеству между Косыгиным и Подгорным,

изолировал Воронова. Шелест был обвинен в национализме и переведен с Украины, где был первым секретарем ЦК Компартии, в Москву. Став одним из многих заместителей Председателя Совета Министров и лишенный опоры в Киеве, он вскоре был выставлен из Политбюро.

Г. И. Воронов же проиграл тогда, когда вместе с Косыгиным стал сомневаться в сельскохозяйственной программе Брежнева. Поначалу он был высечен публично: его не удостоили правительственной награды по случаю шестидесятилетия, хотя, как члену Политбюро, ему полагалась Звезда Героя, а затем в Протоколе Политбюро (по месту стояния на приемах и в расположении портретов на торжествах) упал с пятого-шестого места на четырнадцатое.

Возможно, Брежнев мог бы избавиться от Воронова и раньше, уже в 70-м году. К тому времени распались связи, первоначально возникшие в Политбюро. Косыгин, теряя влияние, терял и союзников (сперва от него отошел Суслов, а затем оставил и Мазуров). Подгорный же, смирившись с уходом из партаппарата, прижился в Президиуме Верховного Совета и больше не искал столкновений с генсеком. Но тогда он не изгнал Воронова из Политбюро, не желая пошатнуть зыбкое равновесие сил при обсуждении политики разрядки, против которой регулярно выступал Шелест.

Падение Воронова и Шелеста произошло на фоне возвышения Г. В. Романова -- еще один ловкий ход Брежнева: впервые за десять лет -- после ухода Козлова -- первый секретарь Ленинградского обкома партии стал полным членом Политбюро.

И чем больше усиливал свои позиции Брежнев, тем больше падали престиж и влияние Косыгина. С конца 70-го и до середины 71-го года он едва ли не полностью отстранился от дел в Совете Министров (там всеми делами управлял Мазуров), проводя часть времени в больнице, а часть -- на даче. Косыгин был главным препоном для установления единовластия Брежнева, но не единственным. Оставался еще Полянский, затаивший обиду на Леонида Ильича за то, что тот, пообещав, не сделал его премьером. На него Брежнев быстро нашел укорот --обвинил в развале сельского хозяйства и на XXV партийном съезде (1976 г.) выдворил из Политбюро.

Падение другого соперника Брежнева -- Шелепина -- проходило в несколько этапов и было постепенным.

Спад его карьеры начался в 1965 году и завершился спустя ровно десять лет, в 1975 году, в течение которых разваливалась база его власти: сперва комсомольская, затем в системе службы безопасности, далее -- в партийном аппарате и, наконец, в профсоюзах.

Ни одна из политических звезд Кремля не поднялась па партийном небосклоне столь блистательно и не закатилась столь безрадостно, как звезда Шелепина. 1964-- 1965 гг.
– - пик карьеры Шелепина и начало ее конца: в этот период он становится членом Политбюро и ... утрачивает свое политическое влияние, когда сперва теряет пост заместителя Председателя Совета Министров, а затем выводится из Секретариата ЦК. Шелепин, однако, обладал еще некоторым влиянием в руководящих кругах партии, помнили его роль в низложении Хрущева, чтобы его можно было запросто прогнать. Поэтому Брежнев после того как выпроводил его из Секретариата ЦК в профсоюзы, счел нужным позолотить пилюлю -- в честь 50-летия Шелепину была вручена Звезда Героя Социалистического Труда. Шелепин, однако, еще долго оставался членом Политбюро, в котором он в поисках опоры метался из стороны в сторону. Поддерживая противников Брежнева, он неожиданно стал проявлять себя либералом, лихорадочно ища сочувствия и поддержки Косыгина, и решился на критику Брежнева за отсутствие у него целенаправленности и определенности во внутренней политике. Спустя какое-то время Шелепин сделался горячим поборником генсека и попытался, угождая Брежневу, организовать в Политбюро поддержку разрядке. Но было уже поздно: Брежнев не простил отступничества. В 1975 году он послал его во главе профсоюзной делегации в Англию. И вояж Шелепина стал его поездкой в политическое небытие. Воспользовавшись волной протеста, поднявшейся против него в Европе, он в апреле 1975 года на Пленуме ЦК провел решение о снятии Шелепина с формулировкой, означающей полный и окончательный его крах: "По личной просьбе". Большего и худшего унижения для честолюбивого и гордого партийного функционера нельзя было придумать.