Сборник "Пендергаст". Компиляция. Книги 1-18"

Престон Дуглас

— В нашем распоряжении три часа, — сказал он.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ХИЖИНА ИЗ ЧЕРЕПОВ

Для наглядности рассмотрим стратификацию подземного сообщества Нью-Йорка как геологический разрез или же как пищевую цепочку, показывающие развитие особи от жертвы до хищника. Самое высокое положение в цепи занимают те, кто обитает в сумеречном мире — переходном мире между подземельем и поверхностью. Эти люди днем посещают суповые кухни, конторы социальной помощи — некоторые даже имеют работу — и возвращаются в тоннели ночью, чтобы там пить или спать. Следующее место в иерархии занимают те, кто прожил под землей длительное время и привык к бродячему

образу жизни, возможно, в силу каких-либо патологических отклонений. Не исключено, что эти люди просто предпочитают темную, но теплую подземную помойку помойке светлой, но холодной и враждебной, которую являют собой многие улицы нашего города. Еще ниже (часто в буквальном смысле) обитают нарушители закона и преступники. Эти люди используют тоннели в качестве укрытия. И последними на этой иерархической лестнице стоят люди с нарушениями психики, для которых нормальная жизнь наверху стала слишком сложной и болезненной. Они избегают ночлежек и отыскивают собственный «темный уголок». Само собой разумеется, что имеются и другие, не столь четко очерченные группы, существующие на границах главных страт. Это убийцы-хищники, лжепророки и просто безумцы. Численность последней категории постоянно возрастает в результате поспешного судебного решения в конце семидесятых и начале восьмидесятых годов закрыть многие психиатрические лечебницы штата.

Все человеческие особи имеют склонность объединяться в сообщества для обороны, взаимопомощи и социального общения. Бездомные — в том числе самые отчужденные от общества «кроты» — не являются исключением. Те, кто избрал жизнь в полной тьме под землей, образуют свои общности и создают группы. Впрочем, термин «общность» в данном случае может ввести в заблуждение, так как общность или общество подразумевают стабильность, регулярность и порядок. Подземная же жизнь, по определению, является неорганизованной и беспорядочной. Союзы, группы и сообщества сливаются и рассыпаются с такой же легкостью, как ртуть. В местах, где жизнь коротка и часто жестока, где отсутствует естественное освещение, все проявления цивилизованного общества разлетаются, как зола на ветру».

Л. Хейворд. «Подземный Манхэттен: его обитатели и касты». (Готовится к выпуску.)

46

Х ейворд вглядывалась в глубину заброшенного тоннеля, туда, где по стенам и потолку спасительными маяками плясали лучи фонарей. Щит из плексигласа, тяжелый и неуклюжий, давил на ее плечо. Справа от себя она ощущала в темноте присутствие сержанта Карлина — настороженного, но спокойного. Похоже, он свое дело знает. Понимает, что под землей нет ничего хуже зазнайства. Подземные жители хотят одного: чтобы их оставили в покое, и приходят в ярость при появлении полицейского. В большее возбуждение кротов может привести лишь отряд копов, спустившихся под землю с намерением изгнать их из нор.

Из первых рядов, в которых шел и Миллер, доносились обрывки хвастливых разговоров и смех. Пятый взвод уже изгнал на поверхность две группы обитателей пограничной области. Бездомные в ужасе ринулись наверх, едва завидев фалангу синих мундиров численностью в тридцать человек. Копы чувствовали себя победителями. Хейворд только покачала головой: встреча с самыми крутыми еще впереди. Ее удивляло небольшое число встреченных до сих пор кротов. Под «Коламбус-сёркл» их должно быть значительно больше. Она заметила несколько тлеющих — видимо, совсем недавно оставленных — костров. Значит, кроты ушли глубже. И неудивительно. Полицейские двигались со страшным шумом.

Взвод продолжал шагать по тоннелю, изредка ненадолго останавливаясь, когда Миллер отправлял группу осмотреть ниши и боковые проходы. Хейворд видела, как копы, пиная на ходу мусор, возвращаются с пустыми руками. В тоннеле стоял тяжелый аммиачный дух. Хотя отряд уже спустился ниже, чем при

обычных «очистках», атмосфера пикника сохранялась по-прежнему. «Что ж, подождем, когда парни начнут задыхаться», — подумала она.

Тоннель неожиданно закончился, и взвод, выстроившись в линию, двинулся по одному по металлической лестнице на следующий уровень. Никто не знал, ни где болтается Мефисто, ни какова численность сообщества «Шестьсот шестьдесят шестая дорога», которое, собственно, и было их главной целью. Впрочем, отсутствие информации никого не беспокоило.

— Он вылезет из своей норы, — говорил Миллер. — Если мы его не обнаружим, то газ уж отыщет точно.

Шагая за шумной толпой, Хейворд не могла избавиться от ощущения, что опускается в горячую, полную нечистот воду. Лестница привела их в недостроенный тоннель. Вдоль грубых каменных стен тянулись слезящиеся водопроводные трубы весьма почтенного возраста. Громкие разговоры и смех в первых рядах постепенно стихли. Теперь оттуда слышался лишь осторожный шепот и короткие реплики.

— Смотри под ноги! — Хейворд направила вниз луч фонаря: пол был испещрен пробуренными в камнях отверстиями.

— Не хотелось бы угодить в такую дыру, — сказал Карлин. Его большая голова казалась из-за шлема просто огромной.

Карлин швырнул в ближайшее отверстие камешек и прислушался. Через несколько секунд до них донесся глухой звук.

— Не меньше ста футов. И судя по звуку, там тоже пустоты.

— Взгляни-ка на это, — прошептала Хейворд, освещая фонарем сгнившие деревянные трубы.

— Да им, наверное, лет сто. Думаю, что…

Хейворд предостерегающе положила ладонь на руку Карлина. Из глухой темноты тоннеля доносилось негромкое постукивание.

По колонне прошелестел шепоток. Стук сделался чаще и вдруг замедлился, видимо, следуя какому-то тайному ритму.

— Кто здесь? — прокричал Миллер.

К первому невидимому барабану присоединился второй. Ко второму — третий. Еще один. И еще. Вскоре начало казаться, что весь этот грохот исторгает сам тоннель.

— Что это, дьявол вас побери?! — Миллер вытащил оружие и направил его в глубину тоннеля. — Полиция! Выходите немедленно!

Ответом ему был все тот же издевательский стук.

— Джонс! Макмагон! Проследуйте со своими группами вперед на сто ярдов! — рявкнул Миллер. — Станислав! Фредерик! Прикройте их с тыла!

Небольшие отряды скрылись в темноте и вернулись через несколько минут с пустыми руками.

— Только не говорите мне, что там никого нет! — орал Миллер в ответ на пожатие плеч его подчиненных. — Ведь кто-то производит этот шум.

Постукивание перешло в негромкую ровную дробь.

— Кроты стучат по трубам, — выступила вперед Хейворд.

— Заткнитесь, сержант! — мрачно распорядился Миллер.

Все остальные с интересом посмотрели на нее.

— Таким образом они переговариваются между собой, сэр, — мягко пояснил Карлин.

Миллер равнодушно посмотрел в глубину тоннеля.

— Они знают, что мы здесь, — сказала Хейворд. — Кажется, они предупреждают соседние группы. Говорят, что их атакуют.

— Кто бы сомневался! — издевательски фыркнул Миллер. — Вы, сержант, часом, не телепатка?

— Вы понимаете азбуку Морзе, лейтенант? — с вызовом спросила Хейворд.

Миллер замолчал — но ненадолго.

— Девица Хейворд считает, что туземцы волнуются, — хмыкнул он.

Однако мало кто поспешил разделить его веселье. А стук между тем продолжался.

— И о чем же они сейчас толкуют? — ехидно поинтересовался Миллер. Хейворд прислушалась.

— Они мобилизуют силы.

Какое-то время все напряженно молчали.

— Не пудри нам мозги, сержант! — Рявкнул наконец Миллер и, повернувшись к отряду, скомандовал: — Вперед, бегом! Мы и так здесь даром потратили время.

Хейворд уже собиралась возразить, но не успела. Совсем рядом с ней раздался глухой удар. Коп, стоявший в первой шеренге, пошатнулся, застонал и выронил щит. К ногам Хейворд отскочил большой камень.