Сборник поэзии 3
Шрифт:
И словно книгу моря и земли Под звездами пролистывает бриз, И словно знак внимания, вдали На небо указует кипарис.
Как будто все возможно сочетать В единый текст, коль подберешь ключи, Коль сможешь эти знаки прочитать, Под звездами плывущие в ночи.
1999
Андрей Добрынин
Как декорацию из-за кулисы, Ночью увижу я домик с балконом В свете, что льется на три кипариса, Мечутся бабочки в танце бессонном.
Мыши летучие вкось пролетают, Трепетным летом наполнив округу, С лету звезду ненароком
Света мазки на бетоне дорожек Четко распластаны, как на картине; Свет, что на тополь упал из окошек, Резво взбегает по листьям к вершине.
А над вершиной луна проплывает, Свет распылив по горе темнорунной. В домике бриз занавески вздувает, Словно одежды на девушке юной.
Слышатся смех и обрывки беседы, Звоном сверчков отвечает округа, И наплывает подобием бреда Чувство утраты последнего друга.
Глядя на домик под шиферной крышей С лунным сияньем, текущим со ската, Чувствую я всю безмерность небывшей, Но надрывающей сердце утраты.
1999
Андрей Добрынин
По кипарисовой аллее, Что к морю медленно спускалась, В обнимку мы брели и млели, Как отдыхающим казалось.
Я млел один на самом деле Вы лишь помалкивали злобно. Освободиться вы хотели, Но это было неудобно.
Я был директором в столице, А вы - сотрудницей простою, И вы, чтоб места не лишиться, Решили мне отдаться стоя.
Вам было некуда деваться, Уж так судьба распорядилась, Что приходилось отдаваться, А возражать не приходилось.
Я вас притиснул к кипарису И в ходе суетливых фрикций Сумел, под стать ночному бризу, В природе южной раствориться.
Я принял в душу шум прибоя, Цикад размеренные звоны, И звезд миганье в гуще хвои, И в море парус отдаленный.
Тот парус сквозь ночные воды Плыл романтическим фантазмом... И лицезрение природы Вдруг обернулося оргазмом.
Я дико заревел в восторге (Все псы откликнулись в округе) И вырвал уд из вашей норки, Мгновенно сжавшейся в испуге.
Ко мне вы протянули руки И что-то забубнили жалко, Но я, застегивая брюки, Заторопился прочь вразвалку.
Не собирался я возиться Со слабой женскою породой. Да, через вас я смог добиться Совокупления с природой.
Андрей Добрынин
Но мы за то сполна сочтемся: Покуда отдыхайте вволю, Когда же мы в Москву вернемся, Я вас, пожалуй, не уволю.
1999
Андрей Добрынин
Фольга воды измята ветром И бухта вся пршла в движенье, А мы под соснами бульвара Сидим и пьем вино "Улыбка".
Безвольные тела - на гальке И суетящиеся - в волнах. Мы улыбаемся друг другу, Вдыхая запах теплой хвои.
Мускатный привкус мы смакуем, Блаженно прикрываем веки И видим из-под век вращенье Тяжелой отблесковой лавы.
Вина друг другу подливаем И после чокаемся молча. К чему слова, когда полны мы Благоволения друг к другу?
За будущее мы спокойны, Мы знаем:
Мы с другом очень любим греков, И всех людей, и эти сосны, И эту скромную собаку, Бредущую между столами.
Лень рифмой связывать все это, Да и неправильно по сути, Ведь счастье есть набор фрагментов И не слагается в картину.
Нетривиальной этой мыслью Спешу я поделиться с другом, И друг, задумавшись надолго, Затем берется за бутылку.
Должно быть, правильно сказал я, Коль хочет выпить друг за это, И, лязгнув дверью, из подсобки Уже спешит к нам грек с подносом.
Но мы ему не просто платим И отсылаем равнодушно Мы непременно потолкуем С прекрасным этим человеком.
1999
Андрей Добрынин
Завидую я террористу Хаттабу: Хотя и похож он на злобную бабу, Хоть глазки его не умнее, чем птичьи, Но все же Хаттабу присуще величье.
Ему удалось стать несметно богатым, Втереться в друзья к мусульманским магнатам, Он даже с великим Басаевым дружен И срочно всему человечеству нужен.
Порой донимают тебя конкуренты Так пусть их Хаттаб разнесет на фрагменты, Взорвет одного, помолившись Аллаху, Чтоб все остальные обдулись со страху.
Он нужен военным -- как символ победы, Он нужен спецслужбам - для тихой беседы, Он нужен юстиции, нужен заказчикам И служит востребованности образчиком.
Хаттаб в камуфляже - ну в точности жаба, Но в мире имеется спрос на Хаттаба, А вот на поэта такового нету, Молись он хоть идолам, хоть Магомету.
Я тоже хочу стать директором банды, Чтоб вырвать у недругов вспухшие гланды, Пускай обо мне говорят, размышляют, Когда же прославлюсь - пускай расстреляют.
Вы знать обо мне ничего не желали, Но я заложу динамита в подвале, И так вас тряхнет непосредственно в комнате, Что вы меня, суки, надолго запомните.
1999
Андрей Добрынин
Упал на море тяжелый пласт, Ящера гор громадный язык Мыс под названьем Идокопас, Путь преграждающий в Геленджик.
Его обрывов слоистый срез, Его курчавых лесов руно Все сглажено, стерто и смягчено Розово-дымным светом небес.
Светится в небе узкая щель, В красно-лиловом тает дыму. Сверчок настраивает свирель, Дремотной трелью встречая тьму.
С откоса летит на другой откос, Вдоль всех перепархивает излук Древесных дудочек светлый звук, Чуждый людских восторгов и слез.
За миг, в который закат погас, Домчатся трели певцов ночных До самого мыса Идокопас, Где друг неведомый слушает их.
1999
Андрей Добрынин
С тех давних пор промчался как будто век На геленджикском пляже я был первый человек.
Имел я скромный бизнес и был почти богат, Велосипеды водные сдавая напрокат.
И водный мотоцикл, ревущий, словно танк, И доски для виндсерфинга, и даже акваланг.