Сборник поэзии 3
Шрифт:
Я восседал в шезлонге от шума в стороне, А денежки тихонечко стекалися ко мне.
Я с болью вспоминаю тот злополучный день, Когда упала на меня внезапно чья-то тень.
Зевнул я заунывно и веки разлепил, Тебя увидел над собой и сразу полюбил.
На пляже твоя внешность производила шок: На коже золотящийся пленительный пушок,
Всех линий совершенство, стан гибкий, как лоза, И темные, огромные, нескромные глаза.
Спросила ты о чем-то - и я, как психопат, С шезлонга бешено вскочил,
Я начал суетиться, стараясь дать понять, Что все твои желания намерен исполнять.
Увы, глупец, я взялся за груз не по плечу, Не ведал я, в какой провал в тот миг уже лечу.
Всего, всего и сразу хотела в жизни ты, А я противиться не мог веленьям красоты.
Хотела ты на лыжах взрывать морскую гладь, Хотела украшения у греков покупать;
Хотела ты мой скромный автомобиль "Ока" Чтоб вдребезги его разбить, летя из кабака;
Купаться в акваланге, кататься на доске, А вечером вовсю кутить в шикарном кабаке.
А я хотел улыбку сорвать с любимых губ И был, как все влюбленные, необычайно глуп.
Да, глупостей в ту пору я делал без числа, Но не слабела дурь моя, а с каждым днем росла.
Андрей Добрынин
Меня пугал порою очередной расход, Но целовала ты меня - и я урчал, как кот.
Чтоб выполнить желанье какое-то твое, Я продал конкуренту подводное ружье.
Лиха беда начало - я так же промурлыкал Все доски для виндсерфинга и водный мотоцикл.
Могло созреть желанье в тебе в любой момент, И наготове денежки держал мой конкурент.
Любовью безрассудной пылая, как дикарь, Я конкуренту за гроши сбывал свой инвентарь.
Я видел - к конкуренту теперь идет народ, А я - не нужный никому осмеянный банкрот.
На геленджикском пляже я свой утратил ранг, Один от роскоши былой остался акваланг.
Софрон Апостолиди, жизнелюбивый грек, Был мой везучий конкурент и ловкий человек.
Любимую на море я часто видел с ним Теперь один лишь акваланг был козырем моим.
Пришел дружок с бутылкой и мне поведал он: "Твою москвичку закадрил и трахает Софрон".
И ненависть к любимой тогда я ощутил, И в глубине души залег коварства крокодил.
И пробил час возмездья! Явилась ты ко мне И молвила:"Поплавать я хочу на глубине.
Прости засранку, котик, что долго не была, Но как-то вдруг нахлынули различные дела.
Дай акваланг мне, котик - ведь мы с тобой друзья, И в ресторан меня сводить тебе позволю я".
Изобразил я радость улыбкою кривой, И на баркасе мы за мыс отправились с тобой.
В душе хвостом ударил коварства крокодил Ведь из баллонов воздух я заранее стравил.
В открытом море блики водили хоровод, Свет колыхался, как вуаль, в бездонной толще вод.
Андрей Добрынин
Пророчески-шутливо ты вскрикнула:"Тону!"
В тупом оцепененье я ждал примерно час И лишь потом завел мотор и вспять погнал баркас.
Все видели, как в лодку садилась ты ко мне: Пришлось собрать спасателей - искать тебя на дне.
Но донные теченья твой труп уже снесли Тебя искали целый день и все же не нашли.
А труп прибило к пляжу через четыре дня Я на рассвете там бродил, и ты нашла меня.
Раздуться ты успела до жуткой толшины И на меня таращила гляделки из волны.
Белесые гляделки без проблеска ума. Исчезла лживая краса - осталась суть сама.
Был водорослей полон разинутый твой рот. Я крикнул:"Боже! Чем привлек меня такой урод?!"
Мне жизнь моя явилась загубленная вся, И я накинулся на труп, в тоске его тряся.
Я крикнул:"Как ты смела закончить жизни цикл?! Где доски для виндсерфинга, где водный мотоцикл?!
Где флот катамаранов, гда плата за прокат?! Где золотые времена, когда я был богат?!
Верни мои былые безоблачные дни! Верни мое имущество, обманщица, верни!"
Но ты была недвижна - недвижна и нема, И я сошел, естественно, от ярости с ума.
Смешалось все былое в башке моей больной Теперь уже не помню я, спала ли ты со мной.
Я все соображаю, но по ночам не сплю Курортниц припозднившихся во мраке я ловлю.
Кричу, подкравшись сзади:"Выкладывай лавэ!" И бью доской для серфинга ее по голове.
Все действует совместно - мой крик, удар и тьма, И дамочка, естественно, лишается ума..
Андрей Добрынин
На море едет дама, полна ума и сил, Назад же возвращается законченный дебил.
Не стоит огорчаться, коль так произошло, Ведь дамочки используют порой свой ум во зло.
И коль рехнулась дама - невелика беда: Такая никому уже не принесет вреда.
1999
Андрей Добрынин
Гремит оркестр, и ветки клонятся Над бледным личиком с тоскою: Несут на кладбище покойницу, Всю жизнь не знавшую покоя.
Она и в Турцию моталася, Тюки тряпья везя оттуда; И магазин держать пыталася "Фарфор, фаянс, стеклопосуда";
Она дружила с рэкетирами, Не слишком много им давая; Она вела обмен квартирами, Старушек робких надувая;
Среди знакомых то косметику, То гербалайф распространяла; Несла такую энергетику, Что даже время обгоняла.
Деньгу имея каждый день свою, Она стремилася к тому же Свою судьбу устроить женскую, Найдя богатенького мужа.
Высокий жребий, в жизни выпавший, Застал счастливицу на страже: Богач, с утра уже подвыпивший, Подсел к ней на канарском пляяже.
И злобного предпринимателя Она заставила жениться... Не уставали наблюдатели Ее везению дивиться.