Сборник поэзии 3
Шрифт:
Ибо много в Монголии этих хвощей; Сам бхуржуй - как обрезок говяжьей кишки; Он усажен скопленьями гнойных прыщей, Там и сям меж которых торчат волоски.
Выгибается в скобку ослизлая мразь, А потом распрямляется - так и ползет , И уж если она на бархан взобралась Дальше катится вниз, приминая осот.
Весь лоснится бхуржуй, среди стеблей ползя, Сам себя подгоняя толчок за толчком. Все места, где его пролегает стезя, Он стремится забрызгать зловонным дерьмом.
Мерзкий червь не имеет ни глаз, ни ушей Лишь один вислогубый прожорливый
Может он переплыть Керулен и Онон, Если где-то почует живое тепло. По исконным монгольским понятьям бхуржуй Воплощает в себе Абсолютное Зло.
Описал его первым писатель Ли Юй, А потом это слово в Европу пришло, Ибо поняли люди: бхуржуй и буржуй Одинаково есть Абсолютное Зло.
До Москвы эти гады давно доползли, В "мерседесы" залезли и ездят на них И стремятся давить нас, хозяев Земли Тех, что ходят пока на своих на двоих.
Разве наш европейский буржуй не таков? Ну конечно, таков, ибо он ядовит, Изъясняется только посредством плевков И при этом всегда безобразен на вид.
Наш буржуй точно так же духовно безглаз, Точно так же духовного слуха лишен. Но однажды напьется страдающий класс А он пьет, как известно, отнюдь не крюшон.
Андрей Добрынин
И утратит тогда свое действие яд, И буржую уже не помогут плевки, И по всем мостовым застучат, загремят Трудовые, поношенные башмаки.
Коль буржуя настигнуть в обувке такой Лишь вонючая лужа останется там, А другие пусть слышат со смертной тоской Тяжкий топот, гремящий у них по пятам.
1999
Андрей Добрынин Для нас пройти сквозь женское презренье Как сквозь зловонный, но целебный душ. Он начисто смывает самомненье И потому целителен для душ.
Ты думал, что духовные свершенья И воспитанье светское к тому ж Тебя спасают от пренебреженья И отнимают шансы у втируш.
Однако же втируша торжествует Духовность для него не существует, Но ведь она и дамам не нужна. Весь дамский интерес - в материальном, Лишь с этим пониманием похвальным Тебе, дружок, победа суждена.
1999
Наш Орден не дремлет на важном посту, А где же наш пост? Да считай, что везде. Летали намедни мы тут в Элисту, А завтра окажемся в Караганде.
Поездка задумана в город Балхаш Казахи и немцы там дружно живут, И Орден настолько им нравится наш, Что мы их не вправе не вставить в маршрут.
Хиреет степняк без хороших стихов, Без них угасает суровый тевтон, Однако наш Орден отнюдь не таков, Чтоб бросил друзей без содействия он.
Я нежно гляжу на своих пацанов: Как много нам вместе пришлось пережить! Но если физически Орден не нов, То все-таки сможет еще послужить.
Он сможет спасти от житейской тщеты Великое множество умных людей, И если наш путь устилают цветы, То мы это все заслужили, Андрей.
1999
Андрей Добрынин
Зачем ушла из жизни ты так рано, А если так - зачем вообще пришла? Зачем немолодого уркагана До нервного
Зачем ты возражала не по делу, Оспаривала все его слова? Поэтому все время и болела Его немолодая голова.
Ему не помогала даже водка От этой заболевшей головы. Не мог уже простейшую разводку Он выполнить для коптевской братвы.
Он восемь лет ложил по тундре шлалы И никогда не кланялся менту Не для того, чтоб выносить скандалы И трения различные в быту.
И вот в твоей груди зияет рана И дым клубится около ствола... Зачем ушла из жизни ты так рано, А если так - зачем вообще пришла?!
1999
Андрей Добрынин
Все новогодние подарки Мне словно мертвому припарки, Я принимаю лишь одно Родное хлебное вино.
Конфеты, фрукты и печенье Во мне рождают отвращенье, А вижу водочки бутыль И забываю про костыль.
Зачем костыль, зачем пилюли, Коль вы стакан уже махнули, Коль все и в теле и в душе Пришло в гармонию уже?
Я пожимаю руку пылко Тому, кто мне принес бутылку, Я низко кланяюсь ему, А иногда и обниму.
А обниму - так и ощупаю, Но не с какой-то целью глупою, А с затаенною надеждой Найти бутылку под одеждой.
Зачем скрывать свои запасы? Так поступают пидорасы, А настоящий сильный пол Все выставляет враз на стол.
Увидев эту батарею, Я напиваюсь всех быстрее В мои года пора спешить Как Данко, как Корчагин жить!
Во мне к вину моя приверженность Вдруг родила самоотверженность Хочу я подносить снаряды К орудиям на баррикады.
Все надо распатронить в крошево! Что ждать нам в будущем хорошего? Мозги людские угасают, Зато везде дисплей мерцает.
Огонь открыть немедля надо Греми, родная баррикада, Чтоб не пустить в Россию третье Буржуйское тысячелетье.
1999
Андрей Добрынин
За полсотни зеленых хотел обмануть меня друг, Перед ним я, видать, не имею весомых заслуг, Раз полсотни зеленых иль тысяча триста рублей Оказались весомей сомнительной дружбы моей.
Да, чего в наше время за деньги нельзя предпринять! Одного я хотел бы - маленько расценки поднять. Или дружба поэта - товарец настолько гнилой, Что сбывать ее надобно с рук поскорее долой?
Ну а ежели вдуматься - правильно друг поступил, Что мог взять он с писаки помимо бумаг и чернил? Глядь - а тут пятьдесят полновесных заморских монет! Для каких-то сомнений и почвы тут, собственно, нет.
Так прощай же, дружище! Ты был, разумеется, прав, Но такой у меня подозрительный, тягостный нрав, Что подобныых друзей, воспитавших в себе правоту, Безопасней, по-моему, впредь обходить за версту.
2000
Андрей Добрынин
Мы с другом Коляном неделю бухали, Мы выпили триста бутылок сивухи, Но чем безобразнее мы опухали, Тем ярче цвело просветление в духе.
Колян, приблатненный веселый бездельник, Враждебный малейшей житейской заботе, Профаном в поэзии был в понедельник, Но начал в стихах разбираться к субботе.