Сборник рассказов и повестей.
Шрифт:
Никто не перебил Валентина - слишком уж были ошарашены островитяне его речью.
– И потом, я думаю, всем на войну идти не надо. У них же, наверное, тоже кто-то остается по хозяйству… Но представителя-то для этого дела мы выделить можем! Ну хорошо, давайте я пойду в десант…
Он увидел глаза жены и умолк.
– Сядь!
– проскрежетала Наталья, и Валентин опустился на циновку рядом с Федором Сидоровым.
Примерно
Вождь мыслил.
Племя смотрело на него с надеждой.
– Так, - подвел он итог раздумьям.
– Воевать мы, конечно, не можем.
– Угрю понятно, - пробормотал Лева.
– Ты это Таароа объясни, - развил его мысль Федор.
– А ты почему не объяснил?
– Мужики, бесполезно!
– в отчаянии вскричал Федор.
– Это скала! Коралловый риф! Пуа Ту Тахи Море Ареа! Я просто разбился об него. Я ему битый час вкручивал, что от войн одни убытки. Про экономику плел, хотя сам в ней ни черта не разбираюсь…
– Интересно, - сказал Толик.
– А что ты ему еще плел?
– Все плел, - устало признался Федор.
– Я ему даже доказал, что война безнравственна…
– Ну?
– Ну и без толку! Да, говорит, нехорошо, конечно, но богам было видней, когда они все так устраивали.
Толик рывком перенес ноги в каноэ, встал и принялся выбрасывать рыбу на берег.
– Может, не надо, а?
– робко сказала Галка.
– На ночь глядя…
– Ну ни на кого ни в чем нельзя положиться!
– в сердцах бросил Толик.
– Корму спихните.
Корму спихнули, и он погреб к выходу из бухты.
И все опротивело Федору Сидорову. Он ушел в хижину, лег там на циновку и отвернулся лицом к стене. Самоуверенность Толика объяснялась тем, что он еще не беседовал с Таароа. Ничего. Побеседует. Все было бессмысленно и черно.
Федор представил, как молодой статный туземец умело наносит ему удар копьем в живот, и почувствовал себя плохо. Тогда он попытался представить, что удар копьем в живот туземцу наносит он сам, и почувствовал себя еще хуже.
Прошло уже довольно много времени, а Федор все лежал, горестно уставясь на золотистое плетение циновки.
Затем он услышал снаружи легкие стремительные шаги, оборвавшиеся неподалеку от хижины.
– Это что такое?
– раздался прерывистый голос Натальи.
– Ты что это сделал? А ну дай сюда!
Неразборчиво забубнил Валентин. Странно. Когда это он подошел? И почему так тихо? Крался, что ли?
– Сломай это немедленно!
– взвизгнула Наталья.
– Ты же видишь, у меня сил не хватает это сломать!
Послышался треск дерева, и вскоре Наталья проволокла Валентина мимо стенки, за которой лежал Федор. Циновки всколыхнулись.
– Я
– вне себя приговаривала Наталья.
– Я тебе покажу войну!
Федор выглянул из хижины. У порога валялся сломанный пополам дрын со следами грубой обработки каким-то тупым орудием. Судя по прикрученному кокосовой веревкой наконечнику из заостренного штыря, дрын действительно должен был изображать копье.
Наступила ночь, а Толика все не было. В деревне жгли костры и сходили с ума от беспокойства. Галка уже грозилась подпалить для ориентира пальмовую рощу, когда в бухте, наполненной подвижными лунными бликами, возник черный силуэт каноэ.
Вождя встретили у самой воды с факелами. Их неровный красноватый свет сделал бородатое лицо Толика первобытно свирепым.
– Все!
– жестко сказал он.
– Я же говорил… - вырвалось у Федора.
– Дурак ты, - тоном ниже заметил Толик.
– Объявляй демобилизацию. Хорош, повоевали.
– Не воюем?
– ахнула Галка.
– Не воюем, - подтвердил Толик и был немедленно атакован племенем. Измятый, исцелованный, оглушенный, он с трудом отбился и потребовал ужин.
Мужчины остались на берегу одни.
– Толик, ты, конечно, гений… - запинаясь, начал Федор.
– Черт возьми! Так мы не воюем?
– Нет.
– Мужики, это феноменально!
– Бороденка Федора прянула вверх, а плечи подпрыгнули до ушей.
– Слушай, поделись, чем ты его прикончил! Я же выложил ему все мыслимые доводы! Что война - аморальна! Что война - невыгодна! Что война - не занятие для умного человека!… Черт возьми, что ты ему сказал?
– Я сказал ему, что война для нас - табу.
Когда уже все спали, кто-то взял Валентина за пятку и осторожно потряс. Это был Толик.
– Вставай, пошли…
Валентин, не спрашивая, зачем, нашарил руру и крадучись, чтобы - упаси боже!
– не разбудить Наталью, выбрался из хижины.
Они отошли подальше от деревни, к лежащему на боку "Пенелопу". В роще кто-то скрежетал и мяукал - видимо, те самые тупапау, из-за которых сбежало прежнее население острова.
– Мне сказали, ты тут на войну собрался? Копье сделал…
Валентин вздохнул.
– Из-за Натальи?
Валентин расстроенно махнул рукой.
Они помолчали, глядя на высокие кривые пальмы в лунном свете.
– Слушай, - решительно повернулся к другу Толик, - хочешь, я вас разведу?
– Как?
– Валентин даже рассмеялся от неожиданности, чем смертельно обидел Толика.
– А вот так!
– взвился тот.
– Вождь я или не вождь?
– Вождь, конечно… - поспешил успокоить его Валентин, все еще борясь с нервным смехом.