Сборник юмора из сетей
Шрифт:
Лысый Монтахью выхватил из широкого накладного кармана револьвер и в упор выстрелил - незнакомый джентельмен, не проронив ни звука, замертво упал и покатился по лестнице, так и не успев сделаться персонажем телефильма.
Да, сэр, да! таковы жестокие законы реализма - в каком-нибудь поверхностном авантюрном повествовании с героем ничего, ничегошеньки смертельного до самого конца не случиться. А я вынужден расстаться с этим, может быть самым любимым и тщательно продуманным персонажем сразу (хотя бы все дальше пошло через пень-колоду).
Да, правильно сказано:
Нет, даже: телефильм - это прямое отражение окружающей нас действительности в высокохудожественных образах.
И даже гораздо круче.
. . . . . . . . . . .
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
"Вера в Индии языческая. Индусы верят в
солнце, месяц, звезды, в коров, в болванов
и во всякую гадину."
( Российского унтер-офицера Ефремова,
ныне коллежского ассесора, странство
вания и приключения.)
"До них наконец дошло, что путешествие их
опаснее, чем они воображали, и даже если
они преодолеют все трудности, в конце пути
их ждет дракон."
Д.Р.Толкин
"- Что это, Бэрримор?
– Это дабб, с-с-сэр..."
Б.Б.Гребенщиков
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Это дабб, с-с-сэр...
"Ровным ветром дышит океан.
А за ним диковинные страны.
И никто не видел этих стран..."
А.Макаревич
"Я, как вы успели заметить, люблю, чтобы
страницы моих книг были до отказа запол
нены событиями, и за ваши деньги выдаю их
вам не скупясь."
У.Теккерей
. . . . . . . . . . .
Тут ударил страшный мороз. Газеты с вполне идиотским энтузиазмом информировали что "Январь разгулялся!" " Вот так морозец!" - радостно сообщал синоптик, - давно Европейская часть СССР не видала такого морозца!"
Видимо, воодушевление обьяснялось тем, что надеялись на рекорд - на самую холодную зиму за столько-то лет. И рекорды местами случались."Самая низкая температура, абсолютный минимум для данныйх мест зафиксированн сегодня в Курске, Орле, Воронеже",- говорил по всем трем программам синоптик, надменный от сознания значительности своей профессии.
Люди ошалели от холода, особенно выигрышного от того, что транспорт наполовину встал и до работы нужно было добираться часами. Чтобы население не грелось от электрических печей и нагревателей, злектричество в нерабочие часы отключали - пять минут свет и на пол-часа , на час отключат.
Валера Марус, как и весь рабочий люд, восстанавливал свою рабочую силу во тьме и холоде, не жрамши, пробавляясь пяитиминуиными телепередачь и недодержанной от холода брагой.
Он лежал на раскладушке, одетый как на улице, только без ботинок, накрывшись одеялом. Одеяло уже было сплошь покрыто розовыми пятнами от браги, которую Валера делал из томатной пасты, - трудно пить из трехлитровой банки ледяную жидкость лежа, дрожа от холода, при свете новогодней свечки.
Иногда в комнате вспыхивал свет, всхрапывал холодильник, и, как внезапный взрыв хорошей, настоящей жизни, оживали звуки и образы чудо-
...проезжая мимо домиков, Джакоб Кулакин тихонько приподнял занавеску и выглянул из кэба. Мрамалад стоял у калитки, подпирая забор. Это было знаком того, что пока все обстоит благополучно.
( титр на экране: "Мрамалад арап, друг степей и пустынь." )
Джакоб осторожно приотворил дверцу, выскочил из кэба и опрометью перебежал улицу, не обращая внимания на свист бича и гневный крик кэбмена. Сбив с ног опешившего прохожего, Кулакин перемахнул через забор.
Мрамалад внимательно оглядел улицу, подождал, пока чертыхающийся прохожий отправится восвояси, и вошел через калитку во двор.
Джакоб стоял в саду и смотрел в щель забора.
– Никого?
– задыхаясь спросил он у Мрамалада.
Арап, друг степей и пустынь, могучей рукой поскреб затылок.
– Да кому ж там быть, сэр? Нет никого.
– Молчи, дурак!
– громким шепотом вскрикнул Джакоб и испуганно впился глазами в щель.
. . . . . . . . . . .
Но тут свет гаснет, телевизор издает стон и последнюю брызгу света. Спокойно стоит холодильник, который, впрочем, по такой погоде можно было и не включать. Из достижений цивилизации, с такими жертвами рожденной и поддерживаемой, Валере остается только первобытный и странный на вкус напиток.
И так каждый вечер из кромешной, холодной мглы выныривал сияющий полнокровной жизнью кусок.
. . . . . . . . . . .
– Бедняга! Морской воздух окончательно погубит его...
– тихо сказал Джакоб леди Елизабет.
Славная девушка полными слез глазами посмотрела на заходящегося в лютом, нестерпимом кашле Питера Счахла. Он кашлял в тонкий батистовый платок, смотрел в него, расправлял и дрожащей рукой махал оставшимся на берегу.
Те голосили и заламывали руки.
– Он умрет на чужбине... его зароют где-нибудь под пальмой... продолжал Джакоб замогильным голосом.
– Боже! Как ты умеешь быть жесток!
– прокричала леди Елизабет и стремглав сбежала со шкафута.
Mатросы еще быстрее завертели кабестаны, и клюзы с чавканьем втянули якоря.
Провожающие махали руками и выкрикивали благие пожелания.
– Сэр, - обратился Кулакин к стоявшему рядом Мак-Дункелю, - отчего я не вижу на полубе лорд Хроня? Не знаете ли Вы, где он?
– А? Чтоб я был проклят!- В кормовой рубке, тысяча чертей!
– Но что он там делает?
– Ах ты... черт! Пятьсот залпов тебе в задницу! Что можно делать в кормовой рубке? Его там кормят!
Шхуна медленно отвалила от причала.
. . . . . . . . . . .
Джакоб вышел на палубу, сжимая в потном кулаке бумажку с координатами острова
Свежий ветер дунул ему в лицо: синее море, надутые бугры парусов, нежаркое солнце, просвечивающее сквозь них.
Леди Елизабет, улыбаясь, подошла к Джакобу. Свежий морской воздух был ей явно на пользу: глаза светились, рожа масляна.
Матросы весело перебрасывались солеными словечками, напрерывно брасопили реи и уваливались на румб-другой.