Сборник.Том 2
Шрифт:
— Нет, партнер Элайдж, не она.
— В моих рассуждениях допущена ошибка?
— Нет.
— Следовательно, ошибочно моё предположение, что ему были нанесены физические повреждения. На самом деле физически он цел и невредим?
— Да, партнер Элайдж.
«То есть сведения Лавинии Демачек были верными», — подумал Бейли.
— Значит, Дэниел, робийство было психическим. Роблок! Полный и необратимый.
— Роблок?
— Упрощение термина «роботоблок», означающего перманентное отключение позитронных связей.
—
— А как это называется у вас?
— Мы говорим «умственная заморозка».
— Два способа описать одно явление.
— Возможно, партнер Элайдж, разумнее будет пользоваться нашим, или ваши собеседники аврорианцы вас не поймут, и в разговоре возникнут затруднения. Вы недавно сами сказали, что разница в словах имеет значение.
— Ладно. Буду говорить «умственная заморозка». А она может наступить мгновенно?
— Да. Но робопсихологи считают, что шансы на это крайне малы. Как человекоподобный робот могу сообщить, что ни разу не испытал ничего, хотя бы отдаленно напоминающего умственную заморозку.
— Следовательно, остаётся предположить, что какой-то человек сознательно создал ситуацию, ведущую к умственной заморозке.
— Именно это утверждают противники доктора Фастольфа, партнер Элайдж.
— А поскольку для этого требуется практическое владение робопсихологией, опыт и умение, неумные, неопытные и не вышедшие из детства автоматически исключаются.
— Абсолютно логичный вывод, партнер Элайдж.
— И открывается возможность составить точный список аврорианцев с достаточной квалификацией, тем самым очертив группу подозреваемых, вряд ли очень многочисленную.
— Это было сделано, партнер Элайдж.
— Так сколько имен в этом списке?
— В самом подробном из предложенных — одно.
— Только одно имя?! — сердито крикнул Бейли, нахмурив брови.
— Только одно имя, партнер Элайдж, — негромко сказал Дэниел. — Это вывод доктора Хэна Фастольфа, крупнейшего теоретика в области робопсихологии на Авроре.
— Так где же тут тайна? Чьё это имя?
— Доктора Хэна Фастольфа, естественно, — ответил Дэниел. — Я же только сейчас сказал, что он крупнейший теоретик в области робопсихологии на Авроре, и, согласно профессиональному заключению доктора Фастольфа, только он один на Авроре был бы способен довести Джендера Пэнелла до полной умственной заморозки без каких-либо следов того, как это было достигнуто. Однако доктор Фастольф, кроме того, утверждает, что он этого не делал.
— Но никто другой сделать этого не мог?
— Вот именно, партнер Элайдж. В этом и заключается тайна.
— Ну а если доктор Фастольф… — Бейли умолк. Какой смысл спрашивать Дэниела, не мог ли доктор Фастольф солгать, допустить неточность либо в заключении, что, кроме него, ни у кого на это недостало бы квалификации, либо в утверждении, что сам он этого не делал. Дэниел
А потому Бейли ограничился тем, что сказал со всей доступной ему мягкостью:
— Я всё это обдумаю, Дэниел, и мы снова поговорим.
— Очень хорошо, партнер Элайдж. Да и наступило время сна. Поскольку на Авроре у вас будет очень много дела и вы не сможете придерживаться правильного режима, разумнее будет использовать возможность спать в полную меру. Я покажу вам, как раскрыть кровать и застелить её.
— Спасибо, Дэниел, — буркнул Бейли, не сомневаясь, что заснуть ему не удастся. Его послали на Аврору, только чтобы доказать, что Фастольф не виновен в робийстве. Успешное достижение этой цели укрепило бы позиции Земли, а также (пусть и не по такому большому счёту, но лично для него очень важному) поспособствовало бы дальнейшей его карьере. И вот ещё на пол-пути к Авроре выясняется, что Фастольф практически признал себя преступником.
8
Бейли всё-таки заснул, после того как Дэниел посоветовал ему снизить напряженность поля, обеспечивающего псевдотяготение. Это не было истинной антигравитацией и требовало такого количества энергии, что подобное понижение допускалось лишь на ограниченный срок в строго определённых условиях.
Дэниел не был запрограммирован для того, чтобы объяснить суть процесса. Впрочем, Бейли не сомневался, что никаких объяснений он всё равно не понял бы. К счастью, включать и регулировать можно было и не разбираясь в принципах устройства.
— Снизить напряженность до нуля невозможно, — сообщил Дэниел. — Во всяком случае, с помощью этого аппарата. Да и в любом случае сон в условиях нуль-тяготения чреват рядом неудобств, особенно для тех, кто не привык к космическим полётам. Снизить её надо ровно настолько, чтобы, не ощущая веса своего тела, сохранять ощущение верха и низа. Степень снижения для разных людей разная. Большинство предпочитает максимум, предлагаемый аппаратом, но в первый раз вам, наверное, будет приятнее более высокая напряженность, позволяющая сохранить в определённой мере привычное ощущение собственной тяжести. Просто испробуйте разные уровни и подберите наиболее вам приятный.
Увлекшись новизной ощущений, Бейли обнаружил, что проблема Фастольфа — его утверждение и отрицание — исчезает из его мыслей одновременно с тем, как на него накатывает сонливость. Видимо, это были две стороны одного процесса.
Ему приснилось, что он снова на Земле (естественно!) и едет на экспрессуэе, но не сидит, а словно парит над скоростной полосой над самыми головами движущихся людей, чуть-чуть их обгоняя. Никто из них словно не удивлялся, никто не оборачивался на него. Состояние было удивительно приятным, и, проснувшись, он пожалел, что оно не продлилось.