Сбылась мечта идиота
Шрифт:
Потом быстро взяла себя в руки.
– Чай, кофе?- закрутилась она возле газовой плиты.
– Хотя, что я такое спрашиваю. Кофе нет.
Но, глянув на коробку с конфетами, всё же включила кипятиться чайник. И поставила на стол три покоцканных жизнью бокала.
– В аварию попал?
– в полголоса спросил Иван, указывая взглядом на выглядывавшего из комнаты парня.
– Инвалид детства, - печально пояснила Элла.
– Ему чего - то не хватило, когда я его вынашивала. А теперь у него вот мягкие кости.
– А что отец?
–
– Хотя Венцеслав по отчеству Иванович, - опустила глаза в пол Элла, но он Гужвинский.
– А, - протянул Иван, не догоняя смысла услышанных от Эллы слов.
– Не могла же я ребёнка родившегося без отца записать на фамилию Ветров, - не смотря на то, что Элла мысленно прорепетировала эту фразу, голос её дрогнул.
– Так он что, реально мой сын?
– перейдя на шёпот, уточнил Ивана.
Прикуренная сигарета полетела на пол из его в изумлении открывшегося рта. Элла сопроводила этот полёт тяжёлым вздохом.
Венцеслав позвал мать. Извинившись, Элла ушла в комнату к сыну, где они какое - то время о чём - то бурно спорили. Из услышанных обрывков фраз, Иван понял, что парень не доволен долгим присутствием в их доме незнакомого мужчины.
– Никакой он мне не отец, - в полголоса возмущался Венцеслав.
– Отец не тот, от кого я родился, а тот, который меня воспитал! Да и такого не было! А этого дядю я и вовсе первый раз за семнадцать лет вижу!
Элла что - то возражала сыну шёпотом.
– Ничего, пережуем!
– обиделся Иван и хотел было уйти по - английски, не попрощавшись, но тут вернулась Элла с робкой улыбкой на лице. Руки её тряслись мелкой дрожью.
– Извини, - тихо сказала Элла, поняв по его лицу, что он всё слышал.
В ответ Иван попытался выдавить из себя вежливую улыбку.
Они одновременно заметили, что вода в чайнике вскипела. Элла заварила пакетики в трёх бокалах и позвала на кухню сына. Но тот не ответил и не пришёл, выказывая своё негативное отношение к незваному гостю.
– А ты тоже хорош, испитая морда, - мысленно корил себя Иван.
– Парень имеет полное право обижаться. Они пьяные пошалили тогда на выпускном, а он теперь мучается. И неизвестно, чем это кончится. Однозначно: у него никогда не будет ни хорошей работы, ни своей семьи. Возможно, у него даже нет друзей. Кому в его возрасте хочется возиться с инвалидом?
– Когда сын ходил в детский садик, было проще. Я работала в его группе нянечкой и всегда была рядом. А в школе на переменах его частенько сшибали с ног оголтелые сверстники, - ответила на его мысли Элла.
– Ведь дети - в основном маленькие монстры, обделённые сочувствием.
Хотя и не все взрослые становятся гуманными.
А он постоянно испытывает боль в теле не проходящую и ноющую, к концу дня доводящую до исступления. И с этим ему приходится жить, потому что, несмотря на заверения
Впоследствии мне удалось уговорить некоторых педагогов, чтобы они доводили Венцеслава от одной классной комнаты в другую. А провожать его в школу и встречать после уроков продолжаю сама. Поэтому мою посуду по вечерам в кафешке напротив нашего дома.
– А это лечится?
– прервал Иван Эллу, давно напрашивавшимся вопросом.
– Пробовали, - вздохнула та.
– Но ты же знаешь наше отечественное здравоохренение: нет денег, тогда садись в длинную очередь и покорно жди смерти.
– А за деньги лечится?
– настойчиво докапывался Иван.
– Как - то можно справиться с этой болезнью?
– Да и не факт, что за деньги тебе помогут, - отрешённо отозвалась Элла.
– Ведь, если они всех больных вдруг вылечат, то кто будет потом покупать их дорогущие и бесполезные лекарства? А в фармакологии крутятся миллиарды.
Иван молчал, пытаясь переварить тяжёлый разговор.
– Если и помогут, то только в Германии? Я слышала, что там действенно лечат - с горечью в голосе говорила Элла.
– Но для начала нужно диагноз уточнить. А мы не можем себе позволить даже этого.
– Вся беда в том, что денег у нас нет, - как бы извинилась Элеонора.
Сильно хромая и хватаясь за любую опору, Венцеслав прошёл мимо кухни в сторону туалета. У Ивана сердце разрывалось смотреть, как тяжело приходится юноше.
– Ну, а к бабушкам обращались?
– поспешил вставить свои пять копеек Иван.
– Обращались. Все швы на штанах рассосались, а в организме улучшений нет.
– Да что я всё о своем, - вдруг спохватилась Элеонора.
– Сам - то ты как? Женат? Дети есть?
– Детей нет. А жена была. Разошлись мы, - скомкано охарактеризовал семнадцать пропитых лет Иван.
– Что плохая попалась?
– Да, нет - хорошая, - вздохнул Иван вдогонку своим мыслям.
– Правда, хорошая. Хотя один недостаток у неё всё же был - это я.
***
Иван сидел в кресле у горящего камина под уютный треск дров и исходящий от них ароматный дымок и слушал глухие удары ветра в окно. На столе остывала чашка капучино.
– У меня, оказывается, сын есть! И это не только пугает, но и захватывающе интересно! - забытое чувство неловкости вернулось и враз скомкало, начавшую было налаживаться, жизнь.
– А я отец! Отец - подлец, - насмешливо показало оно ему язык, вернув его к уже обычному презрению самого себя на трезвую голову.
Иван ясно представил себе Венцеслава, постоянно испытывавшего страшные муки, возможно потому, что родители его зачали, находясь в пьяном угаре. И ему вдруг стало ужасно стыдно. То, что он раньше привык считать безобидным случайным сексом, теперь приобрело совсем другой смысл.