Сбывшаяся мечта

Аршалоева Аюна

Жамьян Дабаевич рассказал ей, что Михаил поехал в город за ними, но не доехал.

– Что же мне теперь делать, если он не простит? Даже если он простит, его мать никогда не даст нам жизни. Неужели все? – думала Римма, сидя на скамейке перед входом в больницу.

Тут ее и застал председатель, который перед отъездом решил заскочить в больницу и узнать, как дела. Он очень удивился, увидев ее на улице, с тем же баулом в руках, сначала подумал было плохое, но, присмотревшись к молодой женщине, понял, что дело в чем-то другом.

– Он не хочет

меня видеть, он меня ненавидит и считает, что я виновна в его беде, – сказала Римма каким-то глухим, не своим голосом. – Вот сижу и думаю, что делать.

– Посиди тут, я сейчас приду, – сказал председатель и быстро зашагал в больницу.

Его не было минут двадцать, но Римма так же сидела на скамейке, ей было все безразлично.

– Значит так, с ним пока побудет медсестра, я договорился. Возможно, он просто не отошел от болевого шока, завтра все будет в порядке, – уверял председатель. – Ты сейчас поедешь домой, все хозяйство стоит у вас, не спорь, в палату уже тебя не пустят, ему вкололи снотворное, проспит до завтра, сказал врач, а ты приедешь завтра со мной, у меня совещание, я тебя и захвачу.

Как он напомнил ей в это минуту отца, который всегда был также заботлив и нежен к ней. И тут она вспомнила, что так и не рассказала родителям о беде, случившейся с Мишей.

– Мне надо позвонить родителям, а потом поедем домой, – сказала Римма и пошла к телефону.

Родители встревожились за зятя, и отец сказал, что отпросится на несколько дней и приедет помогать дочери. А мама останется пока с Анечкой в городе. «Как же хорошо, когда у меня есть любящие, все понимающие родители», – вновь подумала Римма, и, уже немного успокоенная, она вернулась к машине, и они поехали домой.

Вернувшись домой, Римма с умилением увидела, как ей обрадовались домашние животные. Телята и ягнята побежали навстречу, подбежали, начали облизывать ей руки, а она щекотала их по кудрявым лбам. Коровы и овцы степенно смотрели на нее, не двигаясь с места, приветственно мычали и блеяли. Но больше всех обрадовался пес по кличке Хара, как назвали они его из окраски. Он был весь черный-пречерный.

Взявшись за домашние дела, разговаривая с животными, Римма немного отвлеклась, но ночью опять пришли тягостные думы.

– Что делать? Как успокоить мужа, помириться с ним?

Римма знала характер мужа, поэтому понимала, что придется нелегко. Она решила: «Завтра съезжу еще раз, увезу передачу, наготовлю ему вкусненькое, все, что он любит. Посмотрю на его реакцию. Если будет так же себя вести, то больше навещать в открытую не буду». Римма понимала, что чем больше она будет перед ним виниться и каяться, муж еще больше будет вредничать. Поэтому она не будет заходить к нему, и как-нибудь с помощью больных или медсестер будет передавать передачу, но будто не от нее, а там видно будет. Римме ничего другого в голову не приходило, поэтому эта мысль показалась ей правильной. У мужа характер матери, а чем больше Римма стелется перед свекровью, та еще больше от нее отворачивается.

– Так

что попробую бороться их же оружием, не хотите общаться, не буду, – решила Римма и успокоилась.

Конечно, если бы мужу было очень плохо, его жизнь была под угрозой, Римма не стала бы так поступать.

На следующий день она поехала к мужу, поговорить, но встретила в коридоре свекровь:

– Здравствуйте, мама. Я к Ми…

– Ты зачем приехала? Ты его чуть не угробила, ты зачем приехала? Убирайся отсюда, шалава, – перебив ее, начала кричать свекровь.

Римме стало неловко перед людьми, которые проходили мимо или стояли у окна в коридоре. Увидев, что назревает скандал, все заинтересованно посмотрели в их сторону. И тут Римму вдруг взяла злость, за что, почему она должна терпеть вечно выходки этой истеричной и злобной женщины.

– Закройте рот немедленно! Я вам кто, чтобы так на меня кричать? Орите на своего сына! И не смейте больше на меня кричать, вам понятно? – четко и внятно сказала Римма, глядя прямо в глаза свекрови.

– Вам понятно я все сказала? – повторила Римма, видя, что та стоит и молчит.

Свекровь смотрела на нее удивленными и испуганными глазами и не могла не произнести ни слова.

– А сейчас я пойду к своему мужу, а вы будете стоять здесь, – прочеканила Римма, отодвинула рукой свекровь, открыла дверь и зашла в палату.

Миша не спал, он лежал и все слышал. Это было видно по его глазам, в них еще плескались искорки смеха. Но, увидев Римму, он сразу сделал недовольное и хмурое лицо.

– Ты зачем приехала, я не хочу тебя видеть. Уезжай, – недовольно проговорил он.

Римма, все еще находящаяся в запале после стычки со свекровью, жестко сказала:

– Не переживай. Я приехала проститься. Вот твои вещи привезла, которые могут тебе понадобиться, врач просил кое-какие документы. Скорейшего выздоровления. Пока.

Римма увидела, как от удивления расширились глаза мужа, промелькнул испуг, он сделал движение, будто хотел схватить её за руку, но потом вредность взяла свое, он отвернулся. Римма круто повернулась и пошла вон, невольно подумав, что Миша – достойный сын своей матери.

Войдя в палату, она не закрыла двери и сейчас увидела свекровь в проеме дверей, которая стояла с таким же удивленным выражением на лице, как и у сына.

Римма гордо вскинула голову и прошла мимо свекрови, не удостоив ее взглядом.

Та долго смотрела ей вслед, покачивая головой, вот, мол, она оказывается, какая, может зубки показывать.

А Римма вышла из больницы, отошла за угол и села на скамейку. Ей было не по себе, ее трясло, она ведь никогда открыто не перечила свекрови, да и с мужем старалась быть всегда ласковой и предупредительной. И тут такое высказать, да еще когда Миша болен. Ей вдруг захотелось пойти обратно, извиниться перед ними, но умом она понимала, что поступила правильно. И, если она пойдет к ним сейчас виниться, то навсегда останется для них ничтожеством, над которым можно измываться.