Сбывшаяся мечта
Шрифт:
– Ты что, хочешь, чтобы мы здесь до ночи были?
– Я просто взял по три билета на все аттракционы. Смотри, какая очередь, потом ведь не пробьешься.
А Римма весело кричит:
– Молодец, папка, давай будем ночевать здесь.
Родители смеются. Затем, взявшись за руки, бегут к карусели.
Вечером, уставшие и довольные, сойдя с трамвая, медленно бредут домой. Римма спит на руках у папы. Платье, утром такое нарядное, заляпано пятнами от мороженого, шоколадки и сока. Кудри свалялись, бантик свесился набок, но девочка спала, ничего не замечая, очень довольная проведенным днем. Мама держит под руку папу, голову положила мужу на плечо. У них было одно желание, быстрее добраться до дома, принять душ и лечь спать – набираться сил на новую трудовую неделю.
Римма росла, как маленькая принцесса, родители баловали ее, потакали всем ее капризам. Мама не давала дочери ничего делать по дому, папа почти до десяти лет носил ее на руках. У нее было много игрушек, непонятно, где он их доставал, в магазинах
В школе девочка слыла первой красавицей. Она и внешне была красавицей, а еще благодаря стараниям родителей, одевалась лучше всех в классе. Джинсы, кроссовки, да и вся одежда были не отечественные, а заграничные. Родители любыми путями доставали ей нарядные шмотки, были частыми посетителями старой барахолки. Римма не раз ездила с родителями туда, и каждый раз удивлялась, где люди берут такие красивые вещи, ведь в магазинах их днем с огнем не сыщешь. Чего только тут не было. А цены какие бешеные!!! Джинсы от двухсот рублей, кроссовки тоже, ну и все остальное по соответствующим ценам. Торговали, в основном, одни и те же. Крупные громкоголосые тетки, но чаще всего, шустрые молодые ребята с пронырливыми глазками. Их было несколько компаний. Они сразу вычисляли «добычу», тех, кто пришел торговать впервые, сразу начинали «окучивать», скидывали цену, покупали и тут же выставляли на продажу, назначив более высокую цену. Фарцевали ребята здорово. Римму с мамой как-то даже обманули двое, они их раньше не видели. Один – молодой бурят с узкими раскосыми глазами, среднего роста и такими кривыми ногами, что, казалось, между ними легко проскочит баскетбольный мяч, и русский парень, долговязый и худющий-прехудющий. Они продавали сапоги «Саламандер», просили аж триста рублей, мама торговалась до хрипоты, скинула пятьдесят рублей. Сапоги пришлись впору, были очень удобными, смотрелись здорово. Наконец парни будто нехотя согласились, сделка состоялась, им торжественно вручили сапоги. Каково же было их удивление, когда дома они увидели, что оба сапога на правую ногу. Как, в какой момент успели подменить, непонятно, вроде все время стояли рядом. Потом Римма припомнила, что высокий парень будто бы споткнулся, взмахнул руками, сапоги были у него в руке. На долю секунды рука скрылась за спиной покупателей. Значит, тогда-то и подменили, поняли родители. Возвращаться назад не имело смысла, давно уже и след их простыл, наверное. Было обидно, отец столько работает, мать сутками не отходит от машинки, а какие-то сволочи их так надули. Кстати, сапоги они не выкинули, вскоре они понадобились. Как-то в больнице, куда Римма пришла с подругой, девушка увидела женщину, у нее не было левой ноги. Подойти к ней девушка постеснялась, но дома рассказала матери о бедной женщине. Мама на следующий день отправилась в больницу, и, переговорив с врачом и медсестрами, оставила им эту пару. Потом они случайно узнали, что сапоги женщине подошли, и она взяла их.
…В честь восемнадцатилетия и окончания школы родители устроили дочери грандиозный праздник. Были приглашены родственники, друзья, соседи, заказали стол в ресторане «Байкал». Потратили уйму денег. Праздник удался на славу, взрослые много пили, молодежь, в основном, танцевала. Вот там она и встретила Михаила. Отец потом долго ругал себя, что не выбрал другой ресторан.
Она заметила его еще в начале праздника, уж очень пристально он на нее смотрел, думая, что она не замечает его взгляд. Когда Римма поворачивалась к нему, он поспешно отводил взгляд. Римме было приятно, что на нее так смотрят, хотя на отсутствие мужского внимания ей было грех жаловаться. В нее были влюблены почти все мальчишки ее класса, да что класса, полшколы, всего двора, наконец. Но ей никто не нравился почему-то, все казались еще совсем шпаной, при виде ее мальчишки начинали кривляться, дурачиться, а ей хотелось, чтобы ее избранник был старше и серьезнее. Может быть, поэтому Миша так быстро пленил сердце первой красавицы, что был старше, немногословен и молчалив. Сама Римма всегда была болтушкой, потом, когда она вышла замуж, ей было тяжеловато с ним.
Не знаю, как бы все сложилось, набрался б смелости Миша, подошел бы к Римме или нет, но во время вальса подвыпивший отец чересчур сильно закружил Римму, сбился, чуть не упал. Он при этом разжал руки, пытаясь удержаться, и Римма обязательно полетела б на пол, если б рядом не оказался Миша. Римма просто сама влетела в его объятья. От неожиданности оба растерялись, Миша крепко сжимал ее, а Римма несколько секунд лежала у него на руках. Затем подскочил отец, весь белый, бледный, взъерошенный, начал просить прощения у дочери, и, полный благодушия, пригласил Михаила к столу. Миша засмущался, начал отказываться, но тут прибежали остальные, все наперебой хвалили спасителя и, незаметно подталкивая, привели и посадили за стол. Ему налили полный бокал водки, стали настаивать, чтобы он выпил, но Миша твердо стоял на своем, нет, не пью и все. Он налил себе бокал нарзана, со всеми чокнулся, и гости, наконец, от него отстали. Римме очень понравилось, как Миша вышел из ситуации и не стал пить. Римма вообще терпеть не могла
А молодые люди уже не могли оторваться друг от друга, они танцевали вместе, выходили на улицу подышать свежим воздухом. Мама с тревогой посматривала в их сторону, а отец, еще больше опьянев, грозил пальцем Михаилу и кричал:
– Аааатставить!!!
Но тут же забывал о них, потому что его отвлекали гости, подходили чокаться, выпить, пойти подышать, поговорить…
К концу отец так набрался, что не мог подняться со стула. Римма никогда не видела его таким и была поражена. Папа не мог сказать ни слова, лишь мычал, все порывался встать. Взгляд стал мутным, глаза будто остекленели. И тут Римма поблагодарила бога, что рядом оказался Миша. Он не только проводил гостей, посадил в такси, но потом взвалил отца на плечо, хотя отец был довольно плотного телосложения, донес до такси, а потом уже поднял на пятый этаж…
Римма поднималась за ним по ступенькам и поражалась его силе. Правда, она уже знала, что он деревенский парень, что родители у него чабаны, что все каникулы он проводит на отаре, помогая родителям. Рассказал, что умеет доить коров, тепло рассказывал о маленьких ягнятах и телятах. Тяжелый физический труд пошел ему на пользу, думала Римма, вон он какой сильный. Она уже чувствовала влечение к нему, ей не хотелось с ним расставаться. И, прощаясь, она взяла слово с него, что он обязательно позвонит, дала номер телефона.
Наутро отец не смог подняться с постели, его тошнило, выворачивало так, что жалко было смотреть. Мать вызвалась позвонить в скорую, но отец категорически запретил: узнают люди, что скажут. Римма с матерью с ног сбились, пытаясь ему помочь. Сварили бульон, морс, налили рассол, давали аспирин, словом, все, что могло помочь снять похмелье. Мама даже решилась налить ему водки, говорят же, помогает, мол, клин клином вышибают, но отец, увидев в руке жены рюмку с водкой, отчаянно замахал руками, весь позеленел, и его стошнило. Маме пришлось срочно уносить рюмку обратно. Так, в хлопотах, прошел весь день. В понедельник надо было идти в институт сдавать документы. Еще в школе Римма решила, что будет учителем, учить маленьких ребятишек, поэтому не было сомнений куда поступать.
…Усталая, Римма приняла душ и легла спать. И тут она впервые за весь день вспомнила о Михаиле. «Почему же он не позвонил? – подумала девушка. – Был занят, или я ему не понравилась?» Нет, она видела, чувствовала, что понравилась ему, так в чем же дело. Она ведь даже не спросила, чем он занимается. «Дура, дура», – ругала себя Римма.
На следующий день она съездила в пединститут и сдала документы. Она не сомневалась, что поступит, училась всегда хорошо, закончила школу с серебряной медалью. В аттестате стояла только одна четверка по английскому, не давался ей этот язык на пять и все, хоть и знала лучше всех в классе английский. Учительница хотела поставить «5», чтобы вытянуть на золотую медаль, но Римма наотрез отказалась.
– Я не знаю предмет на «отлично», зачем натягивать, ведь в институте все сразу поймут, что вытянули на золото.
Учительница, немолодая уже, седая женщина, Раиля Карловна, тогда сказала:
– Молодец, девочка, ты кругом права, оставайся всегда такой же честной.
Потом она неожиданно крепко обняла девушку и поцеловала. Римме тогда захотелось плакать, так было тепло и приятно в объятиях учительницы.
…Она быстро познакомилась с девушками, которые тоже сдавали документы, а потом с новыми подругами пошла в кафе-мороженое отметить знакомство. Девчонки оказались очень хорошими, они быстро нашли общий язык, хотя были совсем разными. Маленькая кругленькая Оюна приехала поступать из Тункинского района. Она была очень смешлива, чуть что закатывалась звонким переливчатым смехом. Она смеялась так заразительно, что все невольно подражали ей. Светлана, высокая, статная девушка с длинной русой косой приехала из Бичурского района. Сказала, что из семейских, здорово спела, исполнив несколько песен, да так красиво, аж дух захватило. Сэсэга, симпатичная кареглазая бурятка, самая дальняя, из Читинской области. Рассказала, что в семье она самый младший, тринадцатый ребенок, и единственная дочь. Остальные все пацаны. Смеясь, Сэсэг рассказала, что отец ее, знаменитый на всю округу луговод, сказал матери:
– Пока дочь не родишь, будешь рожать, хоть их тридцать будет.
И мать, смеясь, показала Сэсэг свой кулачище и свирепое лицо, как у папы. А отец добился-таки своего, дождался дочурку. Души в ней не чает, на руках носит, и братья тоже как надзиратели. Вот и сейчас, за соседним столиком сидел один из братьев, Галсан, как его представила Сэсэг. Он познакомился и тут же отошел, сказав, что у них свои разговоры, не будет мешать.
– Папа, как узнал, что я в Улан-Удэ собралась, чуть с ума не сошел, начал отговаривать, сначала ругался, потом просить начал. Но я же папина дочь, он против меня никогда не устоит, поэтому и отпустил. Но строго-настрого приказал братьям глаз с меня не спускать. Их трое здесь, учатся в сельхозке, Галдан, Галсан и Ганжур, на втором, третьем и четвертом курсах. Будут, наверно, дежурство назначать, кто за мной шпионить будет, а я все равно сбегать буду, вот только город хорошенько разведаю, – весело закончила Сэсэг.