Сценарист
Шрифт:
— Откуда ты берёшь столько смелости, чтобы дерзить мне подобным образом? — слегка наклонил голову вбок старший Айкава.
— Всё просто: когда ты стоишь на краю и ты обязан сделать прыжок вниз, страх исчезает сам по себе.
Договорив, подросток снял с себя куртку-плащ и отбросил её в сторону, оголяя свои руки, что были полностью замотаны белыми бинтами.
Похоже, он всё-таки решился.
— Знаете, я долго винил себя в своей трусости и слабости, и для этого были весомые причины: я никогда не мог перечить вам, никогда даже и подумать не мог пойти против вас и никогда не защищал своих друзей от вас, когда вы решали, что им больше не место в комплексе. Всю свою жизнь я боялся вас, считал, что для того, чтобы выжить, мне нужно стать вашей верной собачкой, которая сделает всё, что прикажет ей её хозяин. Жалкое зрелище, да? — ухмыльнулся он, начиная медленно освобождать руки от бинтов. — Всё это время я винил себя
Кенджи, услышав слова подростка, не смог сдержать свой смех. Его громкий смех пронесся по всей арене, наполнив её искренней насмешкой над молодым человеком, который пытался выразить свои мысли и чувства.
— И что с того? — спросил он. — Хочешь подвести к тому, что ты им больше не являешься? Хочешь сказать умные слова про то, что ты изменился? Стал смелее? Понял, что пресмыкаться передо мной больше не имеет смысла? Начнёшь говорить про ту ночь, когда отказался убить Сина, хотя мог? Скажешь, что в тот момент ненависть пропала, а сам ты понял, что всё это время поступал неправильно? Брось, мальчик, я уже слышал эти слова в твоём исполнении, — отмахнулся Кенджи, демонстрируя всю свою тёмную и мерзкую натуру. — Понимаешь, Клаус, правда в том, что от твоих слов ничего не изменится. Ты можешь сколько угодно пытаться убежать от правды — это ничего не поменяет. Ты можешь притворяться кем угодно: страдающим мальчиком, монстром или даже невиновной жертвой. Есть одна бесспорная истина, от которой ты не уйдёшь: ты не изменишься. Ты навсегда останешься монстром, которого создал я.
Мальчик тяжело вздохнул, снял последние бинты, взглянул на имена мёртвых друзей и вытянул кисти вперёд. Его руки сильно дрожали, словно под воздействием невероятного давления. Но внезапно, в один момент, его кисти сжались в кулаки, а дрожь стихла, словно погасшее пламя. Клаус почувствовал внутри себя странное спокойствие, словно нашел в себе нечто, что давно искал.
— Знаю, — ответил он, после чего посмотрел Директору прямо в глаза. — Но я больше не твой монстр.
В этот же момент, будто по какому-то сигналу, из шрамов на руках, что прятались под татуировками с именами умерших друзей, начала брызгами выходить кровь. Выходила она настолько быстро, что уже через несколько секунд тело подростка не имело в себе ни капли алой жидкости. Такое событие могло бы напугать неподготовленного к такому человека, но Кенджи оставался крайне спокойным. По крайней мере, на его лице точно не было никаких особых эмоций — обычное каменное выражение.
Вся кожа подростка приобрела серый оттенок за несколько мгновений, словно жизнь покинула его тело вместе с каждой каплей крови. Его лицо приобрело ужасающий вид, словно из кошмара: кожа стала похожа на восковую, а глаза утонули глубоко в орбитах, словно они видели что-то ужасное и не могли от этого оторваться. Всё в нём выглядело жутко и невообразимо, как будто он превращался в существо из самых страшных кошмаров.
Кровь же, будто бы имеющая разум, быстро настигла тело мёртвого Грима, после чего влилась в него. Через несколько секунд она стала вытекать уже из тела Грима, но скорость её была намного быстрее. Её количество заметно увеличилось — вероятно, кровь подростка соединилась с кровью уже мёртвого Хастла, который, судя по всему, не особо противился этому. В следующее мгновение она начала приобретать форму, словно оживая, в результате чего перед глазами у всех на арене появился полноценный клон юного линчевателя, точная его копия, с теми же серыми чертами лица и мертвым взглядом. И как будто волшебством, оставшаяся кровь превратилась в клинок, который моментально оказался в руках Клауса, став его полноценным оружием.
—
Причуда Клауса — управление своей кровью. При помощи неё он может укреплять своё тело, делать его быстрее, а также он может придавать алой жидкости любую форму. По сути, эта причуда не является особенной, но подросток при помощи множества тренировок смог открыть ещё одну её способность, которую он поклялся применять лишь тогда, когда другие вариантов не остаётся. Суть её в том, что обладатель причуды может полностью лишить себя крови, и при этом это не нанесёт ему никакого вреда. Однако у этого есть ограничение — всего пятнадцать минут, после чего данную способность можно будет применить лишь через двенадцать часов. Если кровь не вернется в его тело по окончанию этого времени, он погибнет, но до этого момента он может использовать алую жидкость так, как ему только вздумается.
Но не только это было главной особенностью данной способности. Главным козырем было то, что на всё это отведённое время Клаус становился… бессмертным — только слетевшая с плеч голова может положить ему конец. Ни смертельные раны, ни пробитие сердца, ни множественные переломы — ничего из этого не убьёт парня в течении пятнадцати минут, ибо всё это затянется за считанные мгновения.
— Ты сам хотел этого, — со злобной ухмылкой ответил Густавсон, вставая рядом со своим кровавым клоном.
— Значит, ты уже смирился с тем, что не уйдёшь отсюда живым, я прав? — решил убедиться в своей догадке старший Айкава.
— А принял ли ты свою судьбу, Директор?
— Я ещё долго буду жить, мальчик мой, — издал смешок мужчина. — Не тебе суждено убить меня.
— Тогда я перепишу тот сценарий, в который ты так веришь, — принял Клаус боевую стойку, что тут же повторила его копия.
— Мечтать не вредно.
Не став больше тянуть, Густавсон и его верная копия бросились вперёд с целью быстро атаковать противника, но реакция последнего была настолько хороша, что он знал о начале нападения ещё до того, как оно началось, потому резкие выпады в его стороны не стали для него неожиданностью.. Кенджи с катаной в руке метко отражал атаки как самого Клауса, так и его кровавого клона. Он двигался с изящной ловкостью, не давая противникам шанса на успех. Пара атаковала синхронно, создавая непрерывный поток ударов, но мужчина был настолько опытным бойцом и превосходным стратегом, что смог справиться с обоими противниками одновременно. Он блокировал удары катаной, уклонялся от атак, и его реакции были так быстры, что его движения казались почти молниеносными, а ведь его плечо было просто в ужасном состоянии.
Каждое его движение было точным и решительным. Он мгновенно переключался между противниками, не теряя концентрации ни на секунду. Его катана сверкала в воздухе, отбрасывая атаки смерти. Противники, несмотря на свою силу и скорость, не могли найти пробел в обороне противника. Они продолжали нападать, но каждый удар был отражен или парирован с неумолимой точностью.
Когда битва достигла определённой точки, подросток и его верный товарищ решили изменить тактику. Они внезапно разошлись по разным сторонам, своеобразно окружили противника и начали атаковать в рассинхрон, чтобы последнему было куда сложнее блокировать их выпады. Их координированные удары создавали опасное давление на противника, заставляя его защищаться с обеих сторон, и это чертовски ему не нравилось, ибо он не любил, когда его пытались загнать в угол.
— Думаешь, что это сработает? — насмехался мужчина, встав в новую стойку. — У меня тоже есть кое-какие сюрпризы!
Как только кровавая копия парня приблизилась к нему, старший Айкава ловко увернулся от летящего в него клинка из алой жидкости, извернулся, нанёс сильный удар по животу соперника, успешно увернулся от другого удара уже самого подростка, ударил его по лицу рукоятью меча, схватил за рубашку и, потянув, швырнул его прямо в своего клона, свалив обоих с ног.
Противники мужчины попытались тут же подняться на ноги, но первый оказался быстрее — встав над ними, он занёс катану и одним ловким и быстрым движением проткнул обоих, вонзив лезвие в их тела. Клаус тут же болезненно промычал, а вот его копия потеряла форму, превратившись в лужу крови.
Кенджи хотел на секунду расслабиться, почувствовав вкус успеха, но радоваться ему пришлось недолго — лужа, что казалась совершенно безвредной, быстро приобрела форму тонких шипов, после чего они мгновенно начали тянуться прямо к противнику. Если бы Директор промедлил хоть на секунду, он был бы уже трупом, но его реакция в очередной раз не подвела его, благодаря чему ему удалось избежать смерти при помощи прыжка и кувырка назад.
— Почти достал, — ухмыльнулся он, наблюдая за встающим с земли соперником.