Сценарист
Шрифт:
— Ох, кажется, наше время подходит к концу, — почувствовал странное ощущение внутри себя Мики.
— Но мы ещё о многом не поговорили! — тут же пришёл в себя Айкава, чьи слова заставили собеседника издать смешок.
— Ещё успеем обо всём поговорить, — тепло улыбнулся рыжий.
Син не мог так просто отпустить того, встречи с кем так долго желал. Лишь сама мысль о том, что теперь они вновь не смогут увидеться, разрывала его изнутри, потому подросток решился на отчаянный шаг.
— Забери меня с собой! — крикнул он. — Давай уйдём отсюда вместе!
— Тебе ещё рано умирать, Син, — тут
— Но…
— Когда настанет нужное время, я сам явлюсь за тобой, а пока… живи, Син. Живи так, чтобы перед смертью было не о чем жалеть! — с лучезарной улыбкой на лице произнёс рыжий ребёнок, после чего начал уходить вдаль.
Айкава с трудом пытался встать, его сердце наполнялось отчаянием, когда он видел, как Мики уходит от него. Но силы начали быстро покидать его, и все попытки встать были напрасными. У него получилось лишь вытянуть руку вперёд, наблюдая, как его единственный друг покидает его поле зрения. С каждой секундой мир вокруг становился светлее, сияющий ослепительным светом, пока в конце концов всё не растворилось в этой яркости, и парень медленно закрыл глаза.
— Я буду ждать, Мики.
* * *
Резко открыв глаза, парень постарался тут же вскочить, но у него это не получилось — сильная боль пронзила его тело, что заставило его вернуться обратно в лежачее положение. На глазах его всё ещё были слёзы, и непонятно, то ли они появились из-за прошедшего разговора в неизвестном месте, похожем на чистилище, то ли глаза просто не успели высохнуть после его последних слов перед финальным ударом.
Сину было очень трудно шевелиться, ибо всё болело настолько сильно, что хотелось попросту отключиться, и ему бы действительно хотелось этого, но что-то продолжало держать его в сознании. Сила духа? Уже давно иссякла. Упорство? К чему оно, если битва закончена? Упрямство? Может быть, ведь младший Айкава всегда обладал столь неприятным для многих и его самого качеством.
Лёжа на спине, подросток вытянул руку вперёд, после чего убедился, что он вернулся в своё прежнее тело. Слегка осмотревшись вокруг, он понял, что лежал в том месте, где в последний раз он столкнулся с Ному, что натолкнуло его на простую, но при этом важную мысль, которую мозг ещё не успел принять.
— Всё-таки выжил, — хрипло произнёс он, после чего повернул голову вбок, благодаря чему увидел, что в нескольких метрах от него лежал поверженный монстр без единого признака жизни, — и победил.
Немного полежав, смотря в потолок, пытаясь осознать произошедшее, Син начал подниматься. Встать сразу не удалось — получилось лишь встать на колени, после чего он направил свой взгляд сначала на окружение, в результате чего убедился, что он и его соперник находились в неглубокой воронке, что была образована из-за невероятной мощи, что была вложена в их с чудовищем последние удары, а затем его глаза направились прямиком на последнего. Тело монстра больше не восстанавливалось, а размазанные по земле мозги стали лишним доказательством того, что он больше не поднимется на ноги.
— Надеюсь, теперь ты сможешь отдохнуть, — сказал Син, после чего слегка поклонился, стоя на коленях. — Покойся с миром, Мики.
Попрощавшись с лучшим другом, Айкава всё-таки
— В чём прикол так ломаться после каждой серьёзной битвы? — раздражённо спросил у пустоты парень. — Сломался после того, сломался после этого — надоело. Пора уже заканчивать со всем этим, а то скоро придётся пересаживать свой мозг в полностью металлическое тело, — усмехнулся он, после чего махнул рукой. — Эх, нет, не поможет — всё равно ломаться буду, а там ремонт ещё дороже. Денег и так мало.
Шаг за шагом, медленно, но настойчиво, Син направился в сторону, где происходило сражение между Клаусом и Кенджи. Его тело все еще болело, но он старался не обращать на это внимание, сосредоточившись на цели. Поддерживаемый упорством и желанием увидеть результат другого сражения, он двигался вперед.
По пути он заметил, что вокруг было очень тихо, что наталкивало на мысль, что битва между его напарником и отцом, похоже, завершилась. Возможно, один из них одержал верх, возможно, они оба устали и решили прекратить бой. Как бы там ни было, это дало надежду Сину на то, что весь этот ад совсем скоро полностью подойдёт к концу.
«Интересно, выжил ли Клаус? Смог ли он победить? И придётся ли мне вновь вступить в схватку со своим отцом, если всё-таки тот проиграл? Хах, мне бы хотя бы дойти до них, а я уже о новом поединке думаю. Впрочем, я всегда пытался укусить больше, чем мог прожевать».
Быть может, подросток надеялся на чудо. Почему-то всем сердцем и душой ему хотелось верить в то, что Густавсон всё-таки смог пережить бой с его отцом. Хоть последний и был очень силён и хитёр, он понимал, что и Клаус держал в рукаве несколько козырей, которыми ему бы в любом случае пришлось воспользоваться, чтобы выжить. Син пытался верить в то, что эти самые козыри не оказались слабыми.
«Мы с ним так и не успели нормально поговорить. Думаю, у нас с ним найдётся много общего. Разумеется, не считая того, что мы с ним оба подвергались чудовищным экспериментам. О таком вряд ли захочется говорить в дружелюбной, весёлой и приятной обстановке».
С каждым шагом вперед надежды Сина угасали все больше и больше. Он продолжал двигаться вперед, подавляя чувство тревоги, которое накатывало на него волной. Каждый момент, проведенный в тишине и одиночестве, только усиливал его беспокойство.
Наконец, он вышел из зоны трибун и увидел картину, которая заставила его сердце сжаться от боли.
Чуда не случилось.
В нескольких десятках метров впереди он увидел бледное тело подростка, что лежал на спине и не подавал никаких признаков жизни. В стороне от него можно было разглядеть огромное алое пятно крови, что постепенно уходило в песок. Лицо его было серым, а руки лежали безжизненно на песке. Одежда на нём была изодрана практически везде. Металлический серп, который служил верным оружием парня, был сломан, и лежал он в десятке метров от него.