Счастье дается всем. Книга 1

Козырь Фаина

Ожидая возвращения Хейд, Янника с Дуоссией, как завзятые сплетницы, прилипли к окну своими юными носами:

– Куда это понеслась тётушка Марит с тюком пряжи?

– Обратно в лавку несёт?

– С чего?

– А я знаю?!

– Ммм!

– Смотри, смотри, бабушка Метте с внуками выползла и забор начала красить! А её невестка во двор рамы для вьюнка цветочного тащит.

– И как подняла? Они же тяжеленные!

– Гляди сюда! – и палец, дрожа от нетерпения, упирается в стекло: – У дядьки Мартина столпотворение

во дворе, видишь?

– Угу. Кровельщик Кнут пожаловал. Они что – крышу собираются чинить под вечер?

– Похоже…

– С ума сошли?

– Хмык-хмык! Ага! Все разом!

– Ты что-нибудь понимаешь?

– Нет.

– И я нет.

– Ну что происходи-и-ит? – в который раз канючит Дуся и бьёт вязаным копытцем об пол, как нетерпеливая телушка, – Янника, айда спросим? Не хочешь сама – давай я быстренько сбегаю! Ну хоть знать будем, что такое этот страшный «Лёлеляйдадур»!

– Лёйгардагур! – поправила её с порога, входя, очень усталая Хейд.

Женщина неспешно разувалась у двери, и девочки кинулись к ней помогать.

– Лёйгардагур, – снова повторила женщина, пока Янника с Дусей хлопотали над ней, как над ребёнком, снимая верхнюю накидку, – на языке Снежной девы означает «большая стирка». В те дни, когда все жители Хротграра ещё жили по её заветам, круг Снежного благословения раз в пять лет, как подарок жителям за праведную жизнь, совершал настоящее волшебство: завершал за день все сложные и долгие домашние дела. Всё, что было начато и не доделано в хозяйстве.

– Всё-всё? – уточнила Янника.

– Всё! – уверенно кивнула Хейд. – Последний раз в Дергиборге Лёйгардагур праздновали лет двадцать пять назад. И был он совсем слабенький. Я уж думала, что и не увижу этого чуда больше. А нет! Сподобила Дева!

И Хейд счастливо улыбнулась, наблюдая, как Дуся, высунув язык от старания, натягивает на её натруженные ноги мягкие вязаные тапочки-копытца.

– Спасибо, девочки мои… Кстати, а что мы с вами недоделали? Нельзя упускать такой редкий шанс.

Янника с Дуоссией переглянулись. Да всё вроде в хозяйстве справно. А ничего лишнего им не надо. Вот только…

– Купальня! – крикнули они разом.

– Точно… – выдохнула Хейд и стукнула себя по лбу ладошкой. – Купальня! Голова моя садовая! Купальня! Дуся, деточка, – повернулась она, – беги скорей к старику Трануму, пусть придёт и гвоздь хотя бы один для купальни забьёт. А Яннику я сейчас в Храм отправлю к воде снежной за сердечком для купальни, чтоб уж наверняка!

Дусе два раза повторять не нужно было. Фьють – и её ветром сдуло в ту же секунду в город, на улицу, где столько теперь интересного! Йухуу! Туда её вела неистощимая энергия любопытства истинной женщины.

А вот Янника не спешила. Она потупила голову.

– Что не торопишься? – Хейд только-только сменила платье на домашнее и теперь завязывала фартук на талии.

Янника привыкла не таить свои мысли от вёльвы.

Но всё же были вещи, которые она хранила только для себя, и сейчас размышляла, стоит или не стоит делиться ими с Хейд. Но Вёльва будто и не замечала девичьих терзаний, потому как, задав вопрос, вопреки устоявшейся традиции, впервые не требовала на него ответа. И даже не замечала, начав вынимать овощи и коренья для ужина из короба на стол, что Янника недвижно стоит посреди комнаты.

– Я не пойду туда… – наконец выдавила из себя девушка.

– Что так? – Хейд явно переборщила с показным равнодушным тоном.

– Храм возле площади, а там напротив глаз много…

– Надо полагать, – Хейд стояла спиной к Яннике и продолжала аккуратно выкладывать на стол зелень, – красивых таких глаз. Венценосных, я бы добавила…

И старая вёльва резко повернулась. Какое уж тут деланое равнодушие?! У Янники задрожали губы.

– Неужто совсем не понравился жених? – удивилась вёльва.

Девушка с трудом удерживала слезы, потому как незачем плакать, но… Она, шмыгнув, пожала плечами, не понимая, как расценивать происходящее. Если честно, Янника вообще к Асгару Молчаливому не приглядывалась, пока шла. А поняла, что это он и есть, когда имя своё настоящее произнесла так опрометчиво. Но тогда поздно уже было… Его портрет частенько мелькал в классе на тетрадках у девчонок. И не только его. Но разве она вглядывалась? И лишь тогда, когда при прощании белокурый спаситель посмотрел на неё так, как смотрят торговцы на редкий экземпляр, купленный по дешевке у дурочка, у девушки от предчувствия и липкого страха зашлось сердце. Тогда она и вспомнила слова отца, что правитель Северного края Харальд Сигурсан уже заплатил хилест её семье.

Янника собрала волю в кулак, призывая спокойствие, и уже хотела ответить вёльве строго на вопрос… Но вместо этого произнесла то, что давно болело в её нежном, глупом сердечке:

– Я больше Рига не увижу? Никогда-никогда? – и крупная слезинка, одна-единственная, скатилась по щеке.

Долго молчала вёльва, внимательно разглядывая Яннику, застывшую с невероятно прямой спиной. А потом, махнув рукой, вдруг обессилено присела на лавку, чтобы сказать тихо:

– Да куда же он от тебя денется, девочка моя?! Куда? Если захочешь, судьба его на блюдечке к тебе принесёт, все дороги к твоему порогу построит!

И заревела Янника, кидаясь в Хейд, и счастливо всхлипывала у неё на груди, уткнувшись, как маленькая девочка. Вёльва убаюкивала плаксу, гладила по спине, пока слёзы облегчения и радости не закончились все.

Она вытерла последние капли с юного лица своими добрыми, натруженными, слегка шершавыми руками. И улыбнулась:

– А в Храм ты всё-таки слетай на своём тряпичном скарбе. Вот никто и не успеет тебя разглядеть. И не вздумай мне здесь театру разыгрывать, что не понимаешь, про какой летающий скарб я говорю!