Счастье дается всем. Книга 1
Шрифт:
Город кипел страстью и вожделением. Даже Дуська умудрилась смотаться и посмотреть на проезд воинов три или четыре раза. И лишь у одной Янники кипели в жизни не страсти, а целебные отвары. Целых две недели разрешила ей тогда Хейд безвылазно пожить на лесопилке, поутру привозя своей девочке провизию и наложив на язык неугомонной Дуоссии запрет избранного молчания. А Янника всё удивлялась тогда, чего это Дуська молчит и глазищами лупит. Уж не случился у неё запор? А запор у Дуси был, ещё какой запор! Постарайтесь удержать в себе столь невероятные новости. Я на вас посмотрю! Вот и сигнализировала, как могла. Но эта твердолобая, слепая Янника так ничего и
Но в то утро ещё не знала Старая вёльва, потерявшая бдительность и заснувшая впервые от усталости и напряжения сладко в то утро, а потому пропустившая все новости, что под покровом ночной тьмы прибыли в Дергиборг безо всякого пафоса, сопровождаемые лишь пятёркой верных воинов, старший сын и наследник Северных земель Асгар Молчаливый и его друг, сын властителя южных земель Эрмин де Лара, младший правитель Авейру. Вот кто был по-настоящему красив! Два этих юноши могли свести с ума любую. Но, чтобы не вводить во грех женское население северного края, эти благородные представители лучших семей Хротгара ехали в столицу в обычных, тёмно-синих, правда, расшитых серебром и золотом, приталенных на южный манер длинных дэйдинготах и плотных поколенных брюках. А чтобы их инкогнито не было раскрыто, то юноши накидывали время от времени на нижнюю часть лица край расписных южных тюрбанов, что носили сейчас в дороге. Асгару Молчаливому нравилась южная простота.
И эти два красавца уже целый час из своего окна наблюдали, посмеиваясь, за двумя милейшими девчонками, что-то увлеченно рассматривающими на благословенном круге Снежной девы. Старшая была необыкновенно грациозна и хороша. Это было видно даже через всю площадь. И даже дурацкая Дергиборгская причёска в два плотных рога на голове не могла испортить её очарование. Младшая тоже была забавна. На своих коротких ножках этот милейший бочонок передвигался с грацией снежного торга. Но когда младшая, презрев все физические законы Хротгара, ловко полезла наверх по абсолютно прямой и сколькой стеле, каким-то невероятным образом цепляясь за выщербленные края, Асгар и Эрмин поняли, что пора вмешаться. Или эта бесстрашная маленькая сорви-голова разобьётся в пух и прах. Они выскочили из дома одновременно и видели, приближаясь с невероятной скоростью, как кричит что-то снизу перепуганная старшая, раскручивая абсолютно серебристую прядь своих волос и кидая ее вверх. Эрмин с Асгаром могли поклясться, что эта белая прядь, разматываясь, долетала до самого верха стелы, туда, где зависшая на одной руке, висела печально маленькая разбойница.
– Ловлю! – крикнул Асгар.
– Страхую! – вторил ему Эрмин, понимая друга с полуслова.
Так Дуоссия Свенс, вернее Эгген, падая с невероятной высоты, и отпрыгивая с края стелы как с трамплина, влетела прямо в большие и крепкие объятия своего кумира и идола первой детской влюбленности Асгара Молчаливого.
– Ох! – только и смогла сказать она.
И по устоявшейся привычке, что делала каждое утро с великолепными портретами венценосных красавчиков, она чмокнула Асгара прямо в сжатые от натуги губы.
– Я согласна! – пробормотала Дуоссия Эгген, теряя сознание.
Всё, как велят великие законы извечных любовных романов! Да!
Глава 23
Старая вёльва боялась той судьбы, что выбрала Снежная дева для её чудесной девочки, Янники. Девочки, преподнесённой ей в подарок на закате женских лет. Эту судьбу вёльва читала сквозь призму своей, горькой бабьей жизни. И не хотела её повторения для Янники.
Тогда,
Ей в пару родителями был выбран гордый сын Озёрного края, могучий и красивый князь Сверборг. И хотя он был ровесником жены, но уже тогда, в свои шестнадцать лет, поражал окружающих степенностью и серьёзность взрослого человека.
Считается, что иллике выбирают мужа сами. Что ж, когда тебе шестнадцать и ты живёшь, не видя мира вокруг, словно в драгоценной башне, то каждый мало-мальски вежливый и красивый юноша кажется тебе судьбой. Хейдриенн Бретис, как звали её раньше, так и решила. Она сама в нужный день протянула руку за свадебной руной, давая высокому, крепкому красавцу, стоящему напротив, право на себя.
Сверборг был нежен. Очень нежен. Внимателен. Трепетен. Он откровенно любовался своей молодой женой. И боялся лишний раз прикоснуться к ней без разрешения. И если бы Хейдриенн позволила или хотя бы намекнула, что между ними могут быть более тёплые, более доверительные отношения, чем те, что заповедовались в брачной книге иллике, написанной кем-то, то, может, всё сложилось иначе. Спустя много лет Хейд пообещала себе, что сожжёт все экземпляры этой проклятой книги на планете. Что ж, значит, ей есть ещё для чего жить.
Но дрянная привычка иллике всё делать строго по правилам подвела. Сказано, что нужно разделить дом на мужскую и женскую половину. Разделим! Зачем?! Кто знает… Написано, что муж посещает свою жену два раза в месяц. Значит, больше ни за что! Почему?! И не важно, что от тёплых рук и нежных губ мужа тянет стонать и ластиться, и хочется, до зубовного крошева хочется, уткнуться носом в его мощную грудь и позабыть все невзгоды, гладя рукой его родное и любимое лицо. Но нельзя, потому как это будет уже третья ночь за месяц.
Сверборг долго любил свою Хейди. Долго ждал, когда она отринет дурацкие предрассудки и станет ему женой, настоящей, а не снежной хозяйкой имения, приносящей доход. Он уговаривал, намекал и даже злился. Но время шло, а Хейдриенн становилась всё отстранённее. В редкие дни их близости муж был горяч, страстен и неутомим, он до рассвета не выпускал её из своих рук, словно желая залюбить на годы вперёд. Словно молясь губами, руками, всем могучим мужским телом, чтобы снежная иллике оттаяла...
Через три года Хейдриенн родила первенца. И как следует, выдержала два года очищения. Ещё через три года родились у неё снова славные крепкие мальчишки. Двое. Муж взял на себя все хлопоты, потому как иллике не возятся с мальчишками. Нельзя!
Сверборг с головой ушёл в дела Озёрного края, когда умер его отец. Князь. И когда пришло время для нового соединения, Сверборг не пришёл к ней в спальню.
Они продолжали оставаться семьей. Но Сверборг больше никогда не звал её ласково– Хейди –и не просил посидеть вместе в беседке, что в первые годы жизни построил для неё в своём имении. Да и с детьми, что вечно были заняты мужскими делами, она виделась очень редко.
Со временем Хейдриенн ушла с головой в работу. Забота иллике захватила её полностью. Полёты, перелёты, рваное пространство и любимая каддарка, которую она умыкнула у мужа из оружейной, и с тех пор не выпускала из рук. Она единственная из всех иллике рубила ею черничную тьму. И очень скоро даже белокурых подружек и помощниц ей не нужно стало. Что там сшивать, просеивать, клеить? Если раз – и отрубила!