Счастье для Хулигана

Мирная Настя

Пусть страшно. Пусть больно. Пусть даже противно, но быть с Егором я не смогу. Страх наступить на те же грабли сильнее воющего сердца.

Быстрым шагом пересекаю пространство и захожу в кабинет Самойлова. Встречаясь взглядами, рвано вдыхаем.

Я должна отпустить и идти дальше. Должна!

— Дим, давай попробуем.

Глава 7

Так это и есть конец?

Вываливаюсь из такси, сразу закуривая. За одну тягу едва ли не пол сигареты всасываю. К боку жмётся какая-то деваха. Взгляд настолько

затуманен алкоголем, что я даже не могу понять, как та выглядит. Похую. Даже если она страшнее того кошмара, в который превратилась моя жизнь. Какая разница, как я буду убивать себя? Последние два дня слились в один нескончаемый адский пиздец. Мало того, что Дикарка с другим, так ещё и Настины несвязные оправдания, что она хотела помочь…

На куски, сука!

Оказалось, что Диана там уже почти семь недель работает, а эта сука сердобольная молчала! Если бы сразу сказала, то я бы в тот же день заявился и в жизни этого клоуна к ней не подпустил. Нашёл бы способ вернуть. Но теперь поздно.

Девка ведёт ногтями по шее, присасываясь следом.

Зажмурившись, перекрываю приступ омерзения новой никотиновой затяжкой. Тошнота подкатывает к горлу, и я сгибаюсь пополам в сухом позыве. Давлюсь воздухом так, что слёзы выступают.

Как только попускает, дергаю шлюшку за руку и волочу в квартиру. Нас обоих шатает, но не тормозит. Толкаю дверь, и деваха сразу тянется губами к моему лицу. Рывком дёргаю голову в сторону. Не могу, блядь! Чужие губы для меня табу. Видимо, не настолько я в дерьмо, как хотелось бы.

— Душ прямо по коридору. — высекаю, запинаясь о пьяный язык.

Не удостоив её взглядом, иду на кухню, чтобы добиться до состояния полной бессознанки. Щёлкаю выключатель и тут же бешусь.

— Какого хуя ты здесь делаешь? — гаркаю брату в лицо.

Он молча встаёт из-за стола и бьёт меня по морде. Учитывая количество градусов в крови, на ногах не стою. Падаю на пол. Пока пытаюсь подняться, Артём подрывает меня на ноги и опять хуярит по лицу. Практически вслепую стараюсь попасть по нему, но нихера не выходит. Пропустив, наверное, ударов десять, могу только материться и махать руками.

Старший брат хватает меня за шкирку, как, блядь, котёнка, и волочёт к раковине. Когда на затылок начинает течь ледяная вода, скриплю зубами, но перестаю дёргаться. Взгляд медленно проясняется, как и сознание.

— Пришёл в себя? — шипит агрессивно.

Дёргаю плечами, сбрасывая руки, прижимающие к столешнице, и хриплю:

— Отпускай.

Давление исчезает, но я так и стою над раковиной. Набираю в ладони воду и ныряю в них лицом, остужая не только после тяжёлых ударов, но и смывая градус алкоголя. Тряхнув башкой, как мокрая псина, шатаюсь. Цепляюсь пальцами в край стола до боли, стараясь не оказаться на полу. Век не поднимаю, продолжая судорожно растирать лицо. Вода с волос стекает за шиворот футболки.

— Можешь девку выпроводить? — толкаю сипом, стараясь звучать как можно ровнее.

Тёма выходит, а я на ощупь добираюсь до стула. Ставлю локти на стол, роняя на руки башку. Продираю мокрые патлы

пальцами, будто это, блядь, поможет в чувство прийти.

Визг и возмущения шалавы воспринимаю отдалённо. Только по тяжёлым шагам понимаю, что брат на кухне. Мозг пульсирует. Слух прорезает затяжным ультразвуковым писком. Когда стараюсь разлепить распухшие веки, едва не слепну.

— Свет выруби. — шиплю, махнув рукой на лампу.

Щелчок выключателя даёт понять, что пытать меня Артём не собирается. Осторожно открываю глаза и благодарно выдыхаю. Хватаю стоящий на столе графин с водой и делаю несколько больших глотков.

Брат варит кофе и суёт мне какую-то таблетку, не сказав ни слова. Знаю, что он злится. После того, какими матами я покрыл его жену и маму его дочки, удивлён, что он меня не убил. С того дня ни с кем из них не разговаривал. Слишком разъебала меня эта ситуация, чтобы выяснять отношения ещё и с семьёй. Тёма за Настюху любого порвёт.

— Спасибо. — выбиваю, осторожно отхлёбывая горячий крепкий кофе.

— Колесо выпей. Полегчает. — холодно советует он, наливая в стакан воду и давая мне.

Без слов и вопросов закидываю в рот таблетку и запиваю ледяной водой. Пока пью кофе, продолжаем оба молчать. Только когда понимаю, что могу относительно трезво расценивать ситуацию, поднимаю на брата глаза.

— Она полтора месяца молчала, что Диана в городе. Понимаешь, брат? Семь недель они работали вместе, а она ничего не сказала. — хриплю, продолжая глотать терпкий напиток. — Она же знала… И ты знаешь… Не отпускает меня. Хочу быть с ней. Только с ней.

Не выветрившиеся градусы развязывают язык и вскрывают то, что так упорно прятал. Молчать не выходит, даже когда до крови язык закусываю. Мысли путаются, а голос садится до невнятного скулящего бубнения.

— Я знаю, Егор. Но это не значит, что ты имеешь право оскорблять и посылать на хуй мою жену. — сдержанно высекает Тёма, отпивая из своей кружки. — Понимаю, как тебя это шокировало, но…

— Прости. Соррян. Меня занесло. — бомблю больше зло, чем раскаянно.

Тянусь к пачке сигарет, но Артём дёргает её на себя. Прижигаю его бешенством, но он только качает головой и ровно сечёт:

— Сейчас опять накроет. Тебе в себя прийти надо. То, что ты будешь бухать, не просыхая, ничем не поможет. Так же и если будешь трахать всё, что движется. Ты где вообще эту страшилу нашёл? — улыбается он, поёжившись.

— Такая стрёмная? — спрашиваю с сомнением.

— Пиздец. Не катись в эту яму. Не надо оно тебе. Лучше сделай всё, чтобы вернуть Диану.

Втягиваю носом воздух, вспоминая её взгляд. Судорожно сжимаю ледяными руками кружку.

— Она не одна. — выпаливаю, срываясь на болезненный стон. Сгребаю волосы пальцами, снова видя, как улыбалась другому, как прижималась спиной, стараясь держаться как можно дальше от меня. — Дай мне пару дней, и я буду в норме. Надо отпустить её окончательно. За то, что наговорил, перед Настей извинюсь, но не думаю, что смогу и дальше поддерживать с ней общение. Не могу простить, что ничего не сказала.