Счастье из чужой вселенной

Максимова Анна

— Не спеши, может, это временное улучшение, — спустила меня смеска с небес на землю. — Ну, знаешь, как бывает, больному перед смертью неожиданно становится лучше, а потом всё, конец. Вдруг и здесь нечто подобное?

От таких предположение мне стало дурно. Даже думать о подобном не хочу! Ева должна поправиться. Не может жизнь быть настолько жестока: дать надежду, а потом безжалостно её отобрать.

— Предпочитаю надеяться на лучшее, — пробормотал себе под нос.

В ответ девушка лишь мягко и грустно улыбнулась.

***

Моей

радости не было предела. Время шло, а Еве становилось только лучше. Возвращались силы, температура снизилась до нормы. А ещё проснулся зверский аппетит. Тут и появились первые проблемы. В этом комплексе домиков почти не было долгохранящихся продуктов, и большая часть давно испортилась. Того, что осталось, надолго не хватит. Значит, не миновать вылазок в город. А ещё я наконец вспомнил о собственных физиологических, раз тысячу проклятых, особенностях. Сейчас я не чувствовал своего «особенного» голода, но это лишь вопрос времени, когда потребность в крови и мясе возьмёт своё. Придётся, похоже, вспомнить навыки давних предков и охотиться на лесную живность. Надеюсь, она тут есть.

Пока же мы развлекались тем, что играли в игры, предоставленные тут для досуга гостей, и изучали особенности кинематографа разных рас Федерации, что были в картотеке. Инфосеть планеты, похоже, была повреждена, точнее, необходимое для стабильной работы оборудование.

Это было очень странно: только я и Ева, и никого больше вокруг. Иногда мне казалось, что во всей Вселенной остались только мы вдвоём. Мы не поднимали в разговорах тот вечер признаний, не обсуждали прозвучавшие тогда слова. Просто учились быть рядом, без лишнего напряжения и обид. Старались побороть кто вину, что по прежнему глодала душу, а кто недоверие. Мелкими шажками мы, как слепые котята, искали путь друг к другу. И пусть мне хотелось куда большего, чем робкие прикосновения и мимолётные улыбки Евы, но и в этом осторожном сближении была своя прелесть. У нас было много времени, чтобы по-настоящему узнать друг друга. А главное, внутри пышным цветом расцвела надежда на будущее с Евой, в котором есть место счастью и любви.

— Ева Бакури, — задумчиво протянула девушка, от скуки изучая данные своей электронной карты личности, — это твоя фамилия?

— Можно сказать и так, — улыбнулся интересу девушки. — У нас нет фамилий, у нас имена родов, и двух одинаковых просто не может быть. Но по-вашему можно и фамилией называть.

— И что это имя рода тире фамилия означает? Я почти не понимаю вашего языка, — чуть сконфужено призналась Ева.

— «Искра» или «вспышка» — наиболее близкие переводы, — пояснил с готовностью.

— М-м-м, извини, что напоминаю, но разве тебя папаня не изгнал из рода? — произнеся это, смеска виновато закусила губу.

Я же и не думал на неё обижаться или злиться. Ева имеет право знать. По правде, сейчас я готов рассказать ей любые тайны, отдать всё, что есть. Даже немного жутко от столь сокрушительной потребности в ней.

— Изгнал, — признание горечью осело на языке, а рана в душе снова закровоточила, и стало больно, — но в редких случаях, если эр показывает себя полезным родине, император может награждать новым именем рода. Вот уж не думал, что нелюбимая мной работа в посольстве так высоко ценится.

Девушка

молчала. То ли обдумывала информацию, то ли просто лишилась слов. Будто чувствовала бурю в моей душе.

— Прости, — покаялась Ева. — Мне не нужно было в это лезть.

— Да ничего, — хмыкнул я. — Это не тайна и не запретная тема. К тому же, я уже, считай, привык. Смирился. В конце концов, мне, можно сказать, повезло. Не многим удаётся стать основателем нового рода.

Бросил взгляд на возлюбленную. Возлюбленная… Слово было таким непривычным, но невероятно правильным. Ева хмурилась и заламывала пальцы, явно из последних сил сдерживая себя.

— Ну, спрашивай, — мягко подтолкнул девушку к действию. — Я же вижу, тебя распирает от желания что-то спросить.

Ева очень мило и трогательно покраснела и опустила глаза. Но через секунду вперила в меня горящий любопытством взгляд.

— Обещаю, это последний вопрос, — начала она издалека. — Как раньше назывался твой род? Мне твой брат рассказал немного о вашей семье, но само название рода так и не прозвучало. Да и в посольстве к тебе все обращаются просто по имени.

А, ну, ясно. Смеска теперь в курсе, что когда-то мой отец был вторым после императора и со временем я мог его сменить. Её любопытство вполне понятно.

— Баклайруси, — произнёс тихо. — В переводе — «алый огонь».

Как я и думал, за этим последовали ещё вопросы. Например, почему мой брат, став главой рода, не принял меня обратно? Еве показалось, что мы неплохо ладим. Пришлось объяснить девушке, что после изгнания вернуться обратно в род невозможно. Мужчина, в принципе, не может вступить в чужой род. Эта исключительно прерогатива слабого пола. Ну, а насчёт отношений с Мейном девушка не ошиблась. Пусть мы сейчас и не состоим в одном роду, но братьями быть не перестали. И плевать на официоз.

Выслушав меня, Ева снова принялась извиняться. Отчего-то девушка явно ощущала неловкость, какую чувствуют те, кто без спроса вторгается на запретную территорию.

— Ева, ты сейчас мой единственный официальный родственник, — пояснил, ласково смотря на мою смеску. Такой родной она казалась. — Да и без этого у меня нет никого дороже тебя. Я люблю Мейна, но это совсем иное. Так что, на будущее — ты можешь спрашивать меня о чём угодно.

Я не стал произносить вслух, но в воздухе так и повис сомнительный статус нашего брака. Ведь я до сих пор не знал, что будет с нами, если мы вырвемся с этой планеты-ловушки. Ева вполне может захотеть развестись, и я буду обязан её отпустить, как бы больно от этого ни было.

ЕВА

На пятый день нашего пребывания в этом месте, которое мне напоминало курорт для пенсионеров, стал очевиден дефицит пищи. Мне даже думать было страшно о том, чтобы вернуться в город, где обитают инфицированные, только выхода не было.

Ещё на эра иногда нападала мрачная задумчивость. Не выдержала и попыталась узнать, что же его гложет. Мужчина сначала не хотел признаваться, но я была упорна, и он сдался.

— Ева, я начинаю чувствовать голод, — признался он.