Счастье по принуждению
Шрифт:
— Тааак… — тяну и на несколько секунд даже теряюсь. Я должен что-то сказать? Успокоить?
Трясущимися руками Катя открывает кран и засовывает лицо под воду.
— Извините, дайте мне десять минут. Я сейчас…
Терпеливо жду, пока она закончит и подаю полотенце.
— Держи…
— Скажите, а я правда старая? — Вдруг выдаёт нянька, сверкая глазами.
— В смысле? — Искренне не догоняю я, что отвечать в такой ситуации.
— Правда, что меня нельзя любить? Что я толстая? И ни у одного нормального
— Чего? — Охереваю я от тирады. Внутри вскипает. — Это кто тебе такое сказал?
Катя поднимает на меня лицо и закусывает дрожащую губу, видимо сама пребывая в шоке от своей истерики.
Но дело же не в этом! А в том, что у неё сейчас стрелка на коленке, распахнулась блузка, и под ней… Делаю шаг вперёд. Мой мир гаснет, а дыхание учащается. Я хочу поцелуй. Никто, блять, не умрет от того, что он случится.
Посылаю нехрен все разумные доводы, почему сейчас не время, и делаю ещё пару уверенных шагов вперёд. Прихватываю Катю за шею, другой рукой жму на затылок, чтобы не дергалась и врезаюсь губами в губы девчонки. Вскрикивает.
Ммм… мой мир кружится. Как в далеком студенчестве, когда поцелуй — было единственным дозволенным. Мягкая, сладкая женщина. Тёплая, податливая. Пиздец, как остановиться то теперь?! В штанах мгновенно каменеет. Но Катя не отвечает…
А теперь давай, Киров, нужно как-то логично прикрывать свои «широкие жесты».
— Вот, — беру руку няньки и кладу на член через штаны. — Любой нормальный мужик тебя хочет трахнуть, Катя…
Глава 18
Катя
В моей руке мужской член. Нет, не так. ЧЛЕН моего работодателя в моей руке! Твёрдый. Большой. Хоть орехи коли. И что мне с ним делать?
Рот открывается в попытке возмущения, но слова не произносятся.
— Вот… Любой нормальный мужик тебя хочет трахнуть, Катя, — хрипит Тимур.
А ещё минуту назад он меня целовал. Мамочки, что происходит? Где я? Кто я? Губы пульсируют. От Кирова так уютно пахнет одеколоном и детской смесью…
— Эй, отомри, — усмехается Тимур, — и перестань его сжимать, — шутливо толкается головкой мне в руку.
Я отскакиваю от него, как ошпаренная, осознав, что действительно сжала пальцы.
— Вы… — задыхаюсь, — зачем меня?
Шокировано накрываю губы ладонью.
— Поцеловал? — Иронично дёргает бровью Тимур. — Зато ты больше не плачешь. И я бы ещё раз это сделал.
— Зачем? — Спрашиваю тихо.
— Потому что ты — действительно очень красивая женщина, Катя. А твой бывший муж — просто урод, если посмел сказать тебе обратное.
— Это не он, — качаю головой и часто моргаю, чувствуя подкатывающее першение в носу, — это она. А он, — всхлипываю. — Он хочет забрать у меня машину. Прекрасно знает, что она куплена на деньги от машины папы!
— У
— Там все на свекровь , — отмахиваюсь я.
— Это очень странно и инфантильно, Катя, — осуждающе качает головой Киров. — Прожить столько лет в браке и ничего не иметь…
Пожимаю плечами.
— А что я? Драться должна? Ну не мое это. Не мной заработанное. Помочь родить человека у нас в стране стоит дешевле, чем проводить в иной мир! Только ремонт вместе с мужем сделали. Технику на свадебные покупали, но машина эта — моя!
— Ремонт, говоришь, делали… — темнеет Тимур.
— И вещи не отдали, — вываливаю я на Кирова уже все до кучи. — Пока у нотариуса не подпишу, что на машину не претендую. Они теперь сыростью провоняют. А как я могу не претендовать, если, по крайней мере, ее половина — моя. Я бы могла отопление в доме сделать… У меня там сапоги, шуба норковая остались. Мне мама с отчимом на двадцать лет дарили. Куртка осенняя и крем по-акции. Я сразу много купила… Ммм… — мычу, как дурочка, потому что в этот самый момент Киров снова меня целует.
Точнее, затыкает мой истеричный словесный понос поцелуем. Делает это профессионально, со вкусом, зная, где надавить, чтобы мой рот, в конце концов, открылся по-назначению и начал ему отвечать.
Что я делаю? Но остановиться и оттолкнуть Тимура не могу. Просто потому что мое тело безумно изголодалось по мужчине. А главное — этот мужчина именно такой, каким представляют себе женщины любовника в фантазиях. С животной подачей, горячий, наглый. Такой, что бабочки в животе отключаются от гормонального передоза.
— Катя, — хрипло выдыхает Тимур, на секунду оторвавшись от моих губ. Притягивает меня к себе крепче, сжимает, зарывается пятерней в волосы и снова врезается поцелуем в губы.
Наглые мужские руки, спускаясь вниз, оплетают мое тело и ныряют по бёдрам под юбку. Губы скользят по щеке и впиваются в шею. Моя голова кружится , дыхания не хватает, а трусики промокают насквозь. Нужно как-то остановить это безумие!
Нельзя спать с начальником, Катя!
Но ведь это то, что сейчас мне так нужно — почувствовать себя желанной женщиной. С НИМ! И… ничего ведь критичного не пока происходит. Просто ласки. Ну да, немного откровенные и…
Резким, неожиданным движением Тимур разрывает колготки по шву и ныряет пальцами под шов моих трусиков.
— У тебя все будет, все что нужно, девочка… Сладкая, красивая, — горячо шепчет мне на ухо и прихватывает зубами сережку. Врезается в меня пальцами снизу и перехватывает второй рукой за шею, заставляя смотреть себе в глаза.
Но вместо возбуждения- это оказывает на меня эффект ушата холодной воды.
— Нет! Стойте! — Прихожу в себя и выкручиваюсь из рук Кирова. — Нет! Мне ничего не надо. Я не могу так! Пожалуйста!