Счастье по принуждению
Шрифт:
Ну была бы девственницей, я бы понял, чего ломаться. Но сейчас — не понимаю. Нам обоим был бы очень кстати хороший, горячий секс.
Нет, нет, это — жесть! Трахать женщину, которая плачет о другом мужике. Которая, как любой здоровый человек, просто боится мира, в который попала, и логично переживает за источник стабильности. Которая любит моего ребёнка и черт… нравится мне. Безумно. Просто жесть какая-то.
Никак это не похоже на горячий трах без обязательств. И нужно срочно переключиться.
А если после случившегося Катя захочет уйти? Такая вероятность
Представляя, как позволю себе наказать девчонку за попытку помериться со мной характером. Как она будет стонать подо мной, царапаться, дрожать…
В глазах искры. Сжимаю член в кулак и кончаю третий раз.
— Аааа!
Охренеть! Колени подкашиваются, затылок немеет.
Хочется залезть под холодный душ с головой, но рану стоит поберечь.
Накидываю на плечи халат и поднимаюсь наверх. Возле детской замедляю шаг. Демьян уже снова спит. Катя тоже. Не пошла к себе. Устроилась на кресле. Трусишка…
Утром сплю так крепко, что не слышу будильника. Открываю глаза уже в одиннадцатом часу. Телефон горячий от звонков и сообщений.
Солнце шпарит. Хочется воздуха. Подхожу к окну, чтобы распахнуть и замираю, вглядываясь в тень беседки.
— Это что за нахрен?
Ринат разговаривает с Катей. Она смеётся. Не замечал за этими двумя особенной тяги к общению.
Внутри меня вскипает. И головой я прекрасно понимаю, что предъявить мне ни одному ни другой нечего, но руки сжимаются в кулаки.
Быстро одевшись и даже не выпив кофе, спускаюсь во двор.
Ринат держит на руках Демьяна, пока Катя поправляет капюшон в коляске. Оба вздрагивают и неловко тушуются, заметив меня.
— Ребёнка мне давай, — говорю тяжело и строго помощнику, — и иди машину выгоняй. Опаздываем.
Забираю Демьяна.
— Доброе утро… Катя, хорошего дня, — почувствовав, что со мной лучше не спорить, Ринат ретируется.
— Ваш сын только что поел, может срыгнуть, — кидает мне нянька, намекая на сохранность костюма.
Не смотрит в глаза, а просто тянет к ребёнку руки.
— Я сам положу, — рычу, укладывая Демьяна в люльку. Разрешаю сыну поймать свой палец и потянуть в рот.
Катя тут же перехватывает ручку коляски и снимает тормоз, собираясь сбежать.
— Нам пора ложиться спать.
— Нам стоит поговорить… — начинаю я.
— Нам с вами не о чем говорить, — фыркает она в ответ.
— Наговорилась уже? — Прорывается из меня ревнивое.
— Что? — Распахивает глаза и возмущённо вздергивает подбородок. — Вы о чем?
— О том, что не нужно ждать меня сегодня вечером и строить из себя обиженную королеву. Буду занят.
— Я и не собиралась! — Фыркает Катя в ответ. — К тому же, Ринат любезно просветил меня, что в случае вашей смерти, у ребёнка имеется приемная семья. Это прекрасно.
Какой молодец! Блять… Делаю глубокие вдох и выдох. Браво, Киров! Ты — настоящий крутой мужик, который умеет поставить женщину на место. Да, а потом сам сесть на жопу.
Психуя,
— Тимур, куда едем? — Осторожно подаёт голос Ринат.
Бесит меня!
— Воспитывать твой язык едем, — рявкаю в ответ. — Чтобы за зубами крепче держался.
— Тимур Сабитович… Да я ж ничего. — Тут же слетает парень. — Мы с Катей про одноклассницу мою говорили. Оказывается, дружили они.
— В зал едем! — Повышаю голос. — Там поговорим.
Глава 21
Катя
Мне так плохо, что я даже не кладу Демьяна в кроватку, а оставляю лежать рядом с собой в коконе. Сна нет. Тимура тоже.
И, доводя свой мазохизм до грани, я загружаю личную страницу в социальной сети той самой «новой» своего мужа. Бывшего мужа…
Хорошенькая, тут не поспоришь. Зачем только он ей нужен? Яркая, обеспеченная папой. Теперь вынуждена терпеть вредную свекровь и мужика, который, будем уж честными, выглядит далеко не как молодой Ален Делон. Любовь? Не верю… Влюбляться умеют только дуры и круглые идиотки типо меня, а она ни на ту, ни на другую не похожа. Пакеты с названиями брендов, фотки с подругами в клубе, кафешке, на море… Убираю телефон под подушку.
Снова смотрю в потолок и жду мужчину, которому не нужна. Да сколько можно, Катя? Есть у тебя хоть капля гордости? Вряд ли. Здравствуйте, грабли. Зато вот с фантазией все в порядке. Выдавать желаемое за действительное — это прямо мой конёк.
Я так отчаянно и опрометчиво прикипела к обитателям этого дома, что не понимаю, как можно теперь иначе жить? Через два дня Демьяну к врачу. Кто лучше меня расскажет о его самочувствии? А если так случится, что ребёнка придётся отдать в приемную семью? Они же ничего не будут про него знать! Да как можно догадаться, что Демьяна нельзя укачивать в кроватке? Он засыпает только на руках. А ещё любит долго лежать с соской во рту, ожидая, когда еда сама натечёт за щеку. Потом ею давится и срыгивает. И ползунки не любит из-за резинки на животике. Только комбинезончики…
Засыпаю под утро, уткнувшись носом в детскую макушку. Будит меня кряхтение.
— Доброе утро, человек, — шепчу Демьяну. — Ты уже готов вставать?
— Гууу, — тянет он, а после улыбается.
Мое сердце застывает.
Сгребаю малыша в объятия и прижимаю к груди. Люблю… Вот оно — самое настоящее. В дребезги. Я возьму его столько, сколько позволят.
Мне начинает нравиться наш неторопливый одинокий быт: встаём, умываемся, завтракаем. Потом Демьян ложится спать на улице в коляске, а я читаю. Обедаем. Дневной сон спим вместе. Ужинаем, моемся, спим. И так по-кругу. Тимур уходит рано, приходит поздно. Иногда совсем не ночует. Ещё спустя неделю я начинаю путаться в днях. Сейчас суббота или понедельник? Застываю с этой мыслью, помешивая в кружке кофе. Ещё обязательно нужно спросить у врача про допаивание Демьяна водой. Становится жарко... Мне кажется, он начинает переедать от того, что хочет пить.