Счастье привалило

Лейкин Николай Александрович

— Раньше просите, тетенька, раньше. Настаивайте… — сказалъ Куцынъ, закусывая колбасой водку.

— Да непремнно выпрошу. Ужъ хоть четвертную бумажку въ задатокъ выпрошу.

— Все просите. А то потомъ не получите. Нтъ, я теперь при хорошемъ задатк, такъ и правъ!

Куцынъ самодовольно улыбнулся и торжествующе хлопнулъ себя по животу. Тетка опять говорила въ раздумь:

— Нтъ, я не думаю, чтобы они отреклись, не такіе они люди… Я все про генерала-то съ Агничкой, Васенька… А что если генералъ говорилъ, что у него есть второй

женихъ на примт, разслабленный старичекъ этотъ самый, такъ просто онъ хвастался, я думаю… Прямо хвастался. И наконецъ, зачмъ-же тогда задатки теб давать, если пятиться!

А племянникъ глядлъ на тетку и продолжалъ улыбаться.

— Чего ты улыбаешься-то? — возвысила голосъ тетка.

— Судьбой своей доволенъ, тетенька. Судите сами: обмундировался и деньги есть въ карман. Понятное дло, мн любо, — отвчалъ Куцынъ и хлопнулъ себя по карману.

— Такъ вотъ давеча я не договорила-то, — опять начала тетка. — Такъ вотъ, коли ты такъ ужъ очень доволенъ, то и ублаготвори меня за хлопоты платьишкомъ.

— Съ той стороны, тетенька, торопитесь получить, съ той стороны. А съ меня будетъ и того, что я васъ угощаю. Сегодня было угощеніе, третьяго дня было угощеніе.

— Да что теб стоитъ десятку-то какую-нибудь на платьишко мн отъ двухъ съ половиной тысячъ! — приставала тетка.

— Дв съ половиной тысячи еще буки-съ! Это еще журавль въ неб, - отвчалъ племянникъ. — А отъ трехсотъ рублей, полученныхъ мной, извольте получить три рубля на ваше кофейное удовольствіе. И затмъ будьте здоровы!

Племянникъ вынулъ изъ жилетнаго кармана три серебряныхъ рубля и положилъ ихъ на столъ передъ теткой.

— Ну, и на этомъ спасибо, — сказала она, взяла деньги и стала прощаться, сбираясь уходить домой.

Куцынъ поцловался съ ней, почтительно подалъ ей ея пальто, проводилъ ее до дверей на лстницу и, когда она стала спускаться внизъ по лстниц, крикнулъ ей:

— Торопитесь съ Агнички-то получить, что вамъ слдуетъ! А то потомъ поздно будетъ!

VIII

За два дня до свадьбы генералъ вызвалъ Куцына для свиданія запиской.

Онъ прислалъ ему записку съ курьеромъ по мсту служенія и въ ней было слдующее:

«А. В. Перебоевъ, свидтельствуя свое почтеніе Василію Ермолаевичу Куцыну, проситъ его прибыть сегодня, въ пятницу, въ девять часовъ вечера къ А. В. Лукашиной для переговоровъ по неотложному длу».

«Безпокоится»… — подумалъ Куцынъ, расписываясь въ пріем записки отъ курьера въ разсыльной книг, и сказалъ курьеру:

— Если его превосходительство спроситъ, то доложите имъ, что въ назначенный часъ прибуду.

Вечеромъ ровно въ девять часовъ Куцынъ былъ у Агнички.

Генералъ встртилъ его въ прихожей. Онъ былъ возбужденъ и закричалъ:

— Что-же это значитъ, что ты совсмъ не являешься къ невст! Только по вызову. Четыре дня уже не былъ. Словно будто не ты женишься.

— Я не зналъ, ваше превосходительство,

что это нужно, — почтительно отвчалъ Куцынъ.

— Да какъ-же не знать-то! Вдь все-таки ты участвуешь въ бракосочетаніи… какъ главное лицо. Съ тобой надо и объ томъ переговорить, и объ этомъ. Сообщить и то, и это, а ты скрываешься.

— Виноватъ, ваше превосходительство… — извинялся Куцынъ, снимая съ себя шинель и бережно вшая ее при помощи горничной на вшалку.

— То-то виноватъ! Шинель взяли, гардеробъ взяли, деньги получили и глазъ не кажете, словно и не ваше дло, — проговорила Агничка.

Генералъ все-таки подалъ Куцыну два пальца и, когда Куцынъ вошелъ въ гостиную, строго сказалъ ему:

— Я тебя вызывалъ для объясненій.

— Съ удовольствіемъ, ваше превосходительство. А что такое случилось? — заговорилъ Куцынъ.

Въ дверяхъ изъ другой комнаты появилась Агничка и, перебивъ генерала, спросила Куцына:

— А зачмъ вы третьяго дня взяли изъ церкви у дьячка свой паспортъ?

— Да… То-есть разрщеніе начальства о вступленіи въ бракъ? — поддакнулъ генералъ и нетерпливо заморгалъ глазами.

Куцынъ нсколько смутился и покраснлъ.

— Да зачмъ-же ему быть-то теперь тамъ, ваше превосходительство, — отвчалъ онъ. — Вдь ужъ надобность въ немъ миновала.

— Какъ миновала! Врешь ты! — закричалъ генералъ.

— Зачмъ-же мн врать! Окличка въ церкви ужъ сдлана.

— Мало-ли что сдлана. Свидтельство и видъ должны оставаться въ церкви до внчанія. Въ день свадьбы съ него будутъ записывать въ книгу.

— Ахъ, такъ въ день свадьбы-то я его привезу въ церковь, ваше превосходительство. Будьте спокойны.

— Но зачмъ ты взялъ его, я не могу понять! — горячился генералъ. — Каверзы какія-нибудь задумалъ, что-ли?

— Какія-же могутъ быть каверзы, ваше превосходительство!

— Такъ зачмъ-же? Зачмъ? Или за тмъ, что я былъ благороденъ и заране выдалъ теб на руки то, что ты требовалъ? Скверно, братъ, нехорошо. Съ порядочными людьми такъ не поступаютъ, — сказалъ генералъ, нервно дергая себя за бакенбарды.

— Не извольте безпокоиться, Апемподистъ Валерьянычъ, — успокаивалъ его Куцынъ. — Я взялъ разршеніе, чтобы заране заготовить отдльный видъ на жительство для Агніи Васильевны.

— Заране! Кто-же теб заране будетъ заготовлять такой видъ, если ты еще не женатъ!

— Общали, ваше превосходительство. Чиновники мн общали.

— Не заговаривай мн зубы, пожалуйста, не заговаривай, Вдь я тоже чиновникъ и у меня такихъ какъ ты десятки подъ начальствомъ. Да…

— Вамъ угодить хотлъ, хотлъ, чтобы Агнія Васильевна поскоре имла въ рукахъ. А свидтельство я возвращу, ваше превосходительство.

— Чтобы завтра-же оно было возвращено! И возвращено мн. Завтра вечеромъ въ девять часовъ мн, вотъ здсь у Агніи Васильевны! — строго отдалъ приказъ генералъ.

— Слушаю-съ, ваше превосходительство. Будетъ исполнено, — поклонился Куцынъ.