Счастье само не приходит
Шрифт:
— Я за анализом на песок.
— Возьмите, — кивнула Марина на пачку лежащих на столе бланков.
— Кто-нибудь обидел?
— Скажете тоже... Пусть только кто попробует, сам не рад будет.
— Работа здесь у вас получше, не то что у нас на строительстве.
— Это верно. Только человек не одной работой живет.
— Да как сказать?
Остап давно уже заметил, что после замужества Марина стала какой-то другой. Притихла. Ни острых реплик, ни горячих споров, ни гордых взглядов. Словно
— Садитесь, Остап Вавилович. Посидите. Или жены боитесь?.. Вдруг прибежит и в волосы вцепится.
— Зря не вцепится. Сама, вижу, мужа боишься. А была бедовая!
— Бедовая, говорите... Была, да вся кончилась...— Марина тяжело вздохнула и вдруг уткнулась лицом в ладони.
— Что, дома не все в порядке? — спросил осторожно Остап.
Марина открыла лицо. Слез на глазах не было.
— Хотите сказать, что не прошло и полгода, как в загсе расписались, а уже разлад. Вы правы. Знали бы вы, какая я одинокая...
Наступило молчание. Затем Остап сказал:
— Ты вышла замуж, а в семье одиночества не бывает.
— У кого не бывает, а у кого... Бегма совсем не такой, каким казался...
Марина помолчала, а затем, еще раз тяжело вздохнув, заговорила:
— Понимаете... Мы нигде не бываем. Придет после работы и молчит. Фильмы только по телевизору смотрим. В городе новый Дворец культуры открыли, артисты приезжают... А я тот Дворец лишь издалека видела... Часто приходит выпивши. Правда, пока не бьет.
— Странно все как-то, — пожал плечами Остап.— Всем казалось, что вы нашли друг друга. Дополняете один другого. Он до тридцати пяти лет все жену подыскивал. Я думал, вы счастливы, радовался за вас.
— А вы-то сами счастливы?
«Почему это ее интересует? — подумал Остап. — Не насильно ведь выходила замуж. Ивана Середу оставила, а Бегму у Светланы отбила...»
— Да, я счастлив!
Марина подняла на Остапа глаза:
— Это хорошо, что счастливы! А я одинока. Потеряла интерес к жизни. Ото всех отгорожена четырьмя стенами своей квартиры... Нет, не надо ничего говорить. Я наперед знаю, что скажете. «Мол, малодушный человек, нытик. А вокруг, погляди-ка, — жизнь цветет, люди любят друг друга!» А есть ли она вообще, эта любовь? Как ее почувствовать?
— Ну что на это ответить тебе, Марина... Любовь — чувство великое. Без любви не может быть настоящего счастья у человека.
— Разве счастье — это только любовь?
— Ты устала, Марина.
— Нет, вы не уклоняйтесь от ответа.
— Хорошо, попробую ответить. Я нашел свою Зою. Разве это не счастье? Когда получили однокомнатную квартиру — танцевали от радости. Заработала по моим чертежам мойка — снова радость. Счастье, по-моему, складывается из любви и...
В это время дверь открылась. Вошла круглолицая, с живыми
— В столовую пойдешь? — обратилась она к Марине.
— Я попозже пойду. Ты иди одна.
Как только девушка ушла, Остап продолжил свою мысль:
— Мне кажется, что люди без любви не были бы людьми... И они должны сами строить свое счастье.
Румяное лицо Марины побледнело, осунулось, но, несмотря на это, Белошапка отметил невольно про себя: «А она симпатичная».
— Ну, так какое оно, это счастье? — В голосе Марины зазвучала ирония.
— Какое? Как тебе сказать, нелегко оно достается... Чтобы завоевать его, тоже нужно мужество... Я вот никак не могу понять, в чем причина вашей неудачи. Живете вдвоем, всего вдосталь. Ну, потратились на свадьбу, на устройство квартиры. Но на театр всегда можно деньги найти.
— И вы к деньгам все сводите...
— Да нет, просто к слову пришлось.
— А мой уверен, что главное в жизни человека — деньги. Мне кажется, что ради денег он и на преступление может пойти. Все на книжку откладывает.
— Конечно, Марина, счастье не в деньгах. Ты права. Копить деньги — это мещанство, обывательщина.
— Вот и я так думаю. Приехал из Киева театр. Говорю ему: пойдем. А он — ни в какую, дорого, мол. За два билета не захотел пять рублей заплатить.
— Но ведь на водку не жалеет?
— На водку он не тратит. Его угощают.
— Зачем же было за такого выходить? Видела же, какой он?
— Ах, Остап Вавилович, вы не знаете, что такое одиночество. Мне уже двадцать пять исполнилось...
— Знаю! Я-то знаю...
— Спасибо за душевную беседу, — прервала его вдруг Марина и встала. — Надеюсь, все, чем поделилась, останется между нами. Не с каждым решишься откровенно поговорить. Вы, наверное, тоже еще не обедали? Может, пойдемте вместе, вдвоем веселее.
— Ну что ж, пошли...
Смеркалось. Густой морозный туман никак не рассеивался.
Сергей Сергеевич и Оксана вернулись со стадиона немного уставшие и возбужденные. Местная хоккейная команда выиграла у харьковчан со счетом 8:6.
Дома были Елизавета Максимовна и Иринка.
— А где же Верочка? — спросил Сергей Сергеевич.
— Ее еще нет, — ответила мать. — Я сама беспокоюсь, где она могла задержаться?
— Давно она ушла? — спросила Оксана.
— Сразу после обеда. Я разрешила ей к подружкам пойти. Но вот уже темнеет, а ее все нет!
Мать волнуется, хотя она, конечно, не виновата. Девочке седьмой год. И до этого она уже не раз ходила к подругам. Но никогда так поздно не задерживалась.