Счастье в декларацию не вносим
Шрифт:
– Я бы попросил! – оскорбился оборотень, надуваясь.
– Даже и не проси, – отмахнулась таможенница, – не поможет. Ладно, надо думать.
Эль отвернулась к окну, задумчиво накручивая волосы на палец.
А там, за окном, веселье шло своим чередом. Барная стойка уже догорала вместе с остроугольной крышей. Бутылки на стеллаже лопались негромко и деликатно, рассыпаясь весело поблёскивающими осколками. Алкоголь, стекающий по полкам, горел синеватыми змейками. А вот надпись, желающая «брату» семейного счастья, загораться никак не желала, лишь тлела по краям. Зато ведьминские огоньки красиво
Унылый бармен сидел в уголке двора, монотонно тряся спасённым шейкером, но никому не было никакого дела до его огорчений. Мальчишник точно удался, мальчики от происходящего явно балдели. Причём совсем не в переносном смысле этого слова.
Передний край помоста с шестом плотно оккупировала пышногрудая блондинка, ограничившая свой костюм тоненькой полоской чего-то блестящего, должного сходить за нижнее бельё, улыбкой и питоном – настоящим, живым и, по мнению Эль, крайне несчастным. Собственно, а кому понравится, когда тебя вместо боа используют?
На шесте крутилась темноволосая красотка, рядышком приплясывали ещё две – рыжая и совершенно лысая. Но бал правила блонда – сей факт ни малейших сомнений не вызывало. Потому как рядом с помостом, у ног очаровательницы со змеёй, завороженным сусликом застыл главарь оборотней. Причём замер он, стоя на коленях, отвлекаясь лишь на то, чтобы чмокнуть ножку, которую время от времени игриво протягивала ему танцовшица, да дать в ухо очередному брату, по недомыслию и врождённой глупости оказавшемуся чересчур близко.
Правда, таких находилось немного, оборотни кучковались у противоположного конца помоста, наслаждаясь обществом крутящейся, рыжей и лысой. При этом умудряясь проявить такие чудеса галантности и дамолюбия, каких от кудлатых и не ждёшь. То есть «мальчики» рычали от восторга, пытаясь зацепить лапами соблазнительниц, рьяно колотили кулаками по помосту, в порыве восторга порой выдирая из него доски.
И только трое оказались особо устойчивыми к женским прелестям. Они расселись вокруг лавки, по очереди отхлёбывая из бочонка размером с ведро и вытягивали что-то до крайности унылое, но явно этническое, умудрявшееся перекрыть даже грохот «оркестра».
– Это любовь, – констатировал Рернег.
Эль ничего не ответила. Да и что тут скажешь? Когда женщина, шаля, пихает брутального самца ножкой в лицо, а тот, вместо того, чтобы эту ножку выдрать вместе с суставом, заваливается на землю с идиотски-счастливым ржанием, иначе как любовью происходящее объяснить трудно.
– Погодите, – всполошилась таможенница. – А кто из них жених-то?
– Этот, – Аниэра ткнула пальцем в того самого завалившегося, который встал перед блондой на четвереньки, крутя задницей и, кажется, лая.
Видимо, верного пса изображал.
– Ну, – не слишком уверенно протянул Рернег, – перед женитьбой всем надо перебеситься. В том и смысл мальчишника, верно?
– Не знаю, не знаю… – Эль почесала переносицу, глядя, как лохматый главарь обцеловывает помост под розовыми пятками блондинки.
Красотка поощряла его шлепками питоньего хвоста по могучей спине.
6 глава
Я пришла к тебе с приветом,
Рассказать, что солнце встало!
Ну и пусть сейчас три ночи,
Я
(Детская песенка)
Профессиональные воры, рачительные хозяйки, а так же многодетные и оттого опытные мамаши знают: хочешь спрятать вещь понадёжнее – положи её на самое видное место. Видимо, к Службе Межмировой Безопасности эта мудрость относилась в полной мере.
Эль-то думала, что их контору с факелами придёться искать, упрашивать возчиков – ведь всем известно, что осведомлённее их только торговки на Центральном рынке – познакомить её с какими-нибудь тёмными, но ловкими личностями, чтобы те, в свою очередь, свели с личностями уж совсем тёмными и знающими. Потому и денег прихватила с лихвой, и плащом пошире, да ещё с широким капюшоном запаслась и даже маску, оставшуюся с карнавала Равноденствия, в карман сунула.
В глубине души девушка очень надеялась: Хранители смилостивятся, позволят обойтись без лишних трат – доходы таможенников, как известно, невелики. Если, понятное дело, они взяток не берут. Ну, со взятками заработки, ясно, увеличиваются, только вот место службы приходиться менять слишком быстро – на совсем-совсем казённое. Да и без плаща она предпочла бы обойтись: на улице, несмотря на ранний час, было всё же жарковато. И маска Эль очень уж не нравилась, потому как сделана она была в виде свинячьей мордочки – симпатичной, но в условиях буднего дня выглядящей странновато. Только по-настоящему умным существам известна и ещё одна мудрость: все возможные неприятности предусмотреть никак нельзя, но попытаться это сделать стоит.
Но реальность, как водится, обернулась полной неожиданностью, ни полный кошель, ни маски с плащами, ни даже расхожие мудрости не понадобились. Стоило Эль, нервно перебирая ремешок сумочки, промычать что-то вроде: «Видите ли, мне очень нужно попасть в главное управление СМБ…» – как кентавр-возчик длинно сплюнул струёй жевательного табака, подхватил оглобли колёсного паланкина и поскакал куда-то, отмахиваясь пегим хвостом от мух.
«Куда-то» оказалось вовсе не тайным местом, а особняком в самом центре столицы. Даже таможенница, выбирающаяся со своего поста раз в месяц, его видела. Да такую громадину не заметить трудно: семь этажей мрачноватого серого камня, огромные двери, сильно смахивающие на городские ворота, и статуи-охранники высотой в три этажа по бокам. Смотрелись стражники страшновато: того и гляди входящему башку угрожающе поднятыми мечами оттяпают. Но, как ни странно, впускали в святая святых Безопасности, да ни какой-нибудь, а межмировой, всех желающих, которых было немало.
Внутри главного управления тоже царил гигантизм пополам с красотой: огромный, почти за горизонт уходящий, беломраморный холл с колоннами и золотыми буквами на одной из стен: «Познай истину и обрети свободу». А ещё фонтан, изображающий господина в клювастой маске. Господин мужественно прикрывал полами плаща гномов, человеков, эльфов, кентавров и прочую перепуганную мелюзгу. Струи воды, по всей видимости, призваны были изображать благодарственные слёзы угнетаемых и несчастных, надёжно укрытых «безопасником». Но то ли реализация хорошей идеи подкачала, то ли Эль обладала не слишком развитым художественным вкусом, а только ей фонтан показался странным.