Счастье в декларацию не вносим

Снежинская Катерина

Кажется, гномы и секретарь всё-таки пришли к согласию по вопросу, на ком сначала стоит испробовать топоры. И приступили к делу.

***

Вечер только начинался, вечеринка тоже, основные развлекательные силы ещё не подтянулись, а оборотней Эль было уже жалко. Но ведь есть что-то глубинно несправедливое, когда большие и страшные вдруг становятся потерянными и несчастными, пусть в размерах они и не уменьшаются. Стоят вот такие все из себя лохматые, в коже, цепях и клёпках, мышцами поигрывают – не красуясь, скорее, по привычке, а, может, чтобы уверенность

обрести. Держат в мозолистых лапищах узенькие тонкостенные бокальчики с чем-то радужно переливающимся и не знают бедолаги, что с этой красотой делать.

Один решился, вытащил из фужера бумажный зонтик, эдак внимательно со всех сторон изучил, на зуб попробовал – и ничего не понял. Другой ломтик лимона, украшающий край бокала, пожевать решил, так сплюнул, морду удивлённую скривил.

А как они на бармена, с шутками и прибаутками жонглирующего бутылками глядили! Косматые явно не понимали, что с ним делать. И таможенница подозревала: в конце концов, всё закончится мордобитием – просто, чтобы разъяснить умом непостижимое.

Ну бедолаги же!

– Здравствуйте, мужчины, женщины и все те, у кого ещё всё впереди! – завопил развесёлый пикси, подпрыгивая на месте, словно обезумивший мячик. – Шампанский микс веселящего газа в игристом музыкальном нон стопе. Выбивает все пробки! Даже в ушах!

Зелёно-сиреневая шевелюра, стоящая дыбом то ли благодаря искусству парикмахера, то ли от излишка усердия хозяина, прыгала вместе с ним, напоминая хохолок попугая. Птицы, видимо, похожесть тоже уловили и обиделись – яркость их окраски явно проигрывала пикси – потому заорали разом и хором. Правда, весельчака это не смутило, попугаев он перевопил без особого труда.

– Эй, кто там грустный? – надрывался заводила. – А ну, ручки, ножки! Раз-два, раз-два, погнали! Эй, оркестр, не халтурим! А ну, слабай веселье!

Оркестр – четверо утомлённых жизнью и её благами эльфа разной степени потёртости, наигрывающие что-то вяленькое, но довольно приятное ­­– встрепенулся и слабали. Да так, что у Эль зубы заныли.

Но оборотням грохочущая какофонии видимо по вкусу пришлась. Они даже от созерцания бокальчиков отвлеклись, двое тряхнули башками одобрительно, только почему-то не один раз, а несколько и часто, как игрушечные болванчики.

– Братва, зажжём танцпол! Зажжём, зажжём! – надрывался пикси.

Предложение понравилось ещё больше, «гости» оживились. Один заржал понимающе, вытягивая из кармана жилетки здоровенный коробок серных каминных спичек, оглянулся ищуще. Бармен упустил бутылку и попятился, едва не снеся стойку с бокалами.

– Будет удачей, если они не знают, что такое танцпол, – пробормотала таможенница.

– Не думаю, что это их остановит, – возразил «безопасник». Подкрался он к Эль незаметно и это не удивительно: «оркестр» «лабал» всё с большим энтузиазмом. А вот то, что таможенница его расслышала – поражало. – Всё равно что-нибудь спалят. Надеюсь, не ваш дом.

– Надейтесь, – великодушно разрешила Эль, не оборачиваясь, – пост им не по зубам. Во всех смыслах.

–

Кстати, об этом я и хотел спросить. Не желаете прогуляться? А то здесь… шумновато.

– О чём вы хотели спросить? – таможенница всё-таки глянула через плечо на «чёрного».

Сеидхе вместо ответа приглашающее повёл рукой, словно предлагая пройти сквозь стену. Эль подумала, пожала плечами и направилась к двери, от которой к кладбищу лежала тропинка.

Выбор оказался удачным – стоило выйти за порог, как музыка стала почти неслышной. Зато здесь уже разогревались сверчки, пробно тренькал соловей и, вообще, стояла полная лепота раннего вечера поздней весны.

– Так о чём вы меня хотели спросить? – напомнила Эль, не спеша направляясь к воротам погоста.

– Меня удивила ваша магия, – с чего-то вдруг решил ответить на вопрос «безопасник». Наверное, лепота и на него подействовала. – Вернее, её сила. Вы же человек.

– У вас предубеждения против людей? – попыталась иронично приподнять бровь таможенница.

Ничего у неё, конечно, не получилось: брови задрались обе разом и ещё, кажется, глаза выпучились. Хорошо хоть, «чёрный», идущий рядом, заложив руки за спину, удивительно легко приноровившийся к её шагам, разглядывал дали, а не девушку.

– Нет, подобным не страдаю.

– Вышел свеженький закон, запрещающий людям пользоваться Силой? – вынесла новое предположение Эль.

– О таком не слышал.

– Так в чём же дело?

– В любопытстве? – предложил свой вариант сеидхе. – Так это ваша личная особенность?

– Вы никогда раньше не работали с таможенниками?

– Нет. Это не наш профиль.

– Оно и видно, – фыркнула девушка. – Это вообще не личная Сила, а родовая. И ещё магия места. Я таможенница в седьмом поколении. И все мои… – Эль помахала рукой, подыскивая наиболее подходящую формулировку, – предшественники жили и работали здесь, в этом доме.

– Понятно, место Силы. Банальный аккумулятор и усилитель, – кивнул «безопасник». – То есть, за пределами своего поста вы ни на что не способны?

– Главное, на что я способна здесь! – ни с того ни с сего обиделась таможенница.

– Это как раз не главное, – отмахнулся «чёрный». – Ещё вопрос. Почему вы не помогли своему любовнику?

– Какому? – опешила Эль.

– У вас их много? – усмехнулся сеидхе. – Не ожидал. В данный момент я имею в виду Прата.

– Он мне не любовник!

– В этом всё дело? Вы всего лишь на него обижены?

– Послушайте, это уже не вопрос, а допрос! – возмутилась таможенница.

– Не видели вы настоящего допроса, – эдак снисходительно хмыкнул «безопасник».

– Тогда я имею полное право послать вас к демонам!

– Имеете, – спокойно согласился «чёрный», – но лучше ответьте. Это упростит и моё и ваше положение.

– Чем же?

– А тогда я от вас отвяжусь.

– Навсегда?

– Ну что вы, – кажется, вроде бы даже обиделся «безопасник», – на время. Не слишком надолго, но оно того стоит. Так почему вы так легко сдали нам Прата?