Счастье
Шрифт:
Разумеется, Чо Гёнгу не исключал лечения больных прежним методом, он лишь хотел внедрить в медицинскую практику более совершенный, с его точки зрения, метод в области восстановительной хирургии.
— И потом, старого метода придерживаются многие хирурги, в том числе и один хорошо вам известный ученый. Думаю, вы не можете не считаться с его мнением, — добавил Рё Инчже, будто угадав мысли заведующего отделением.
Чрезмерное честолюбие не позволяло Рё Инчже отказаться от повторной операции Ли Сунпхару. Тем более сейчас, когда еще нет окончательного
«Ну и настырный же этот Рё Инчже», — подумал Чо Гёнгу, но вслух сказал:
— Во всяком случае, с операцией подождите до моего возвращения из Пхеньяна. А вы, товарищ Юсон, продолжайте внимательно наблюдать и за состоянием Сор Окчу. — С этими словами Чо Гёнгу встал — приближалось время его отъезда в Пхеньян.
2
Вечером, когда солнце уже клонилось к закату, с пригородного поезда сошли Дин Юсон и Гу Бонхи.
Они по вызову ездили в уездную народную больницу на срочную операцию и теперь возвращались домой.
Поездка заняла один день, но весь этот день, даже во время операции, Дин Юсона не покидали мысли о Сор Окчу. Послеоперационная неделя — контрольный срок, когда решается исход операции. И если за это время ничего не произойдет, можно более или менее успокоиться.
Дин Юсон направлялся в клинику, и Гу Бонхи решила пойти вместе с ним, хотя он советовал ей идти домой отдыхать. Шли они быстро, то и дело обгоняя друг друга.
— Юсон, скоро, надеюсь, и с Окчу вы сможете ходить так же быстро, как со мной. Правда? — Гу Бонхи лукаво посмотрела на Дин Юсона.
— Я тоже надеюсь.
— Вот будет здорово! Мы с ней будем бегать наперегонки.
Приподнятое настроение не покидало девушку. Скоро Окчу будет совершенно здоровой! Как это замечательно! Вдруг она остановилась у цветочного киоска.
— Юсон, смотрите, цветы!
Дин Юсон оглянулся. В витрине цветочного киоска в прозрачных стеклянных вазах стояли яркие, свежие, только что срезанные цветы.
Гу Бонхи потащила Дин Юсона к киоску.
— Юсон, какие цветы больше всего любит Окчу? — улыбаясь, спросила девушка.
— Какие? — Дин Юсон ненадолго задумался. — О, вспомнил. Как-то в дни войны, когда мы отступали, Окчу где-то нарвала целую охапку полевых хризантем, принесла их в госпиталь и раздала раненым. Как тогда раненые радовались этим цветам!..
— Вы правы. Окчу больше всего любит хризантемы. В тот день, я помню, она даже пела песенку о хризантеме.
Дин Юсон неожиданно продекламировал:
На сопке пустынной Одиноко расцвела хризантема. Ветер жестокий и иней холодный Треплют и холодят ее. Но стойко она красуется На радость души моей. О хризантема, хризантема, Ты и в моем сердце цветешь.— Окчу
— Вы правы. Такие хризантемы цветут и на горном перевале, через который проходит путь к поселку Хаджин. Давайте купим Окчу хризантемы, она очень обрадуется.
— Давайте!
— А вы, Бонхи, какие любите цветы?
— Попробуйте угадать.
— Сейчас подумаю. Если тихая и добрая Окчу любит простые и скромные цветы, то такой бойкой и веселой девушке, как вы, наверное, должны нравиться яркие цветы. Ну, например, пионы или циннии. Угадал?
— Ой, что вы? Они же совсем не пахнут.
— Тогда розы?
— Правильно. Теперь угадали.
— Значит, розы, но они же с шипами!
— Вы ничего не понимаете. Душистые цветы всегда цветут в окружении шипов. Возможно, колючки охраняют их, но мне кажется, что они не столько защищают цветы, сколько служат символом их могучей силы. Вы не заметили, что дикие розы красивее и душистее, чем садовые?
— Ясно. Спасибо за лекцию. Вы настоящий цветовод.
Я вам и куплю ваши любимые розы.
Дин Юсон с восхищением посмотрел на Гу Бонхи — сколько в этой девушке непосредственности, сколько темперамента!
Под карнизом цветочного киоска висела клетка с канарейкой. Птичка переливчато заливалась нежными трелями. Как чудесно звучит песня птицы! Дин Юсону казалось, что эти ликующие звуки — торжественный гимн его любви. Да, все будет хорошо. Даже улицы города, окрашенные зарей, показались ему в этот час фантастически красивыми. Его охватило чувство огромной радости. Крепла надежда, что операция, сделанная Сор Окчу, непременно завершится успешно.
Молодые люди купили цветы и в приподнятом настроении направились в клинику. Там лежит их Окчу. Как хорошо, что они догадались купить цветы. Она будет рада цветам. Они хоть на время отвлекут ее от страданий.
Но вот и клиника. В воскресенье здесь тихо. Не видно ни больных, ни врачей, ни медсестер и санитарок. Лишь одинокая фигура больного на костылях маячит среди деревьев.
В отделении восстановительной хирургии тоже никого. Предчувствуя недоброе, Дин Юсон открыл дверь и вошел в вестибюль, где сразу столкнулся со старшей сестрой Ра Хигён. От неожиданности сестра даже вскрикнула.
— Как хорошо, что вы приехали, доктор! — Она схватила Дин Юсона за руку. — Беда, доктор…
— Что случилось? — спросил встревоженный Дин Юсон.
— Сор Окчу… Скорее идите к ней.
Дин Юсон больше ни о чем не спрашивал, он бросился в пятую палату.
Возле Сор Окчу находился Мун Донъир, дежуривший по отделению. Он осматривал больную. На него с тревогой смотрела дежурная медицинская сестра.
Дин Юсон подошел к Мун Донъиру.
— Что случилось, Донъир? — Дин Юсон окинул взглядом неподвижно лежавшую девушку. Ее похудевшее лицо пылало огнем, а посиневшие губы мелко дрожали.