Счастье
Шрифт:
8
Профессор лежал с закрытыми глазами, но не спал. Его мучили кошмары. Какую непоправимую ошибку он совершил! Что теперь его ожидает? Ему казалось, что он блуждает в каком-то бесконечном лабиринте, из которого нет выхода. Неужели он уже никогда не обретет спокойствия? Как нелепо все получилось. Но неправда, что он ведет такую же жизнь, как когда-то в Сеуле. Ведь он дал себе слово, что эта жизнь никогда не повторится.
Перед мысленным взором профессора проходили страшные картины того времени…
Тревожная ночь в оккупированном Сеуле… В город ворвались американцы, щелкают винтовочные
Весь день прошел в суматохе. Совершенно обессиленный всеобщим смятением, профессор бросился в мягкое кресло, расслабился и закрыл глаза. Пронеслись противоречивые мысли.
Коллеги по институту, готовясь отступать, еще утром зашли к нему, пригласили ехать вместе с ними, но он разочаровал их — отказался. Конечно, у него на то были веские причины — дети. Он беспокоился и о младшем сыне, который добровольно записался в ополчение, и о старшем, работавшем в научно-исследовательском институте при американской армии.
Сам Хо Герим окончил Сеульский медицинский институт и лелеял мысль со временем сделать своего старшего сына Хо Сончжэ знаменитым врачом, который нследовал бы его дело. Он даже хотел отправить сына ка учебу в Америку, однако у него недоставало средств осуществить свой замысел. Однажды Хо Сончжэ сказал отцу, что американский научно-исследовательский медицинский институт принимает по конкурсу корейцев в качестве переводчиков и ассистентов и что он решил пойти туда попробовать свои силы. Его прельщала возможность познакомиться с американской медициной. Профессор одобрил это намерение.
Сначала Хо Сончжэ учился в Пусане, затем его куда-то перевели. С тех пор от него не было никаких вестей, словно он в воду канул. Началась война, наступления чередовались с отступлениями, возникли беспорядки, вызванные войной, а о сыне ничего не было известно. Беспокойство ни на минуту не покидало профессора. Но вот Сеул захватили американские войска, и у него появилась надежда что-либо узнать о судьбе сына. Вполне возможно, что именно это обстоятельство удержало его и он не отступил на Север. К тому же он надеялся, что его-то уж не тронут — он будет лечить солдат южнокорейской или американской армий так же, как лечил еще недавно солдат Народной армии Севера…
Он провел эту ночь без сна, не сомкнув глаз. Наступало утро. Вскоре в кабинет вбежала испуганная младшая дочь Хёнми.
«Папа, — заговорила она взволнованно, — американские солдаты установили на песчаных дюнах у реки пулеметы и расстреливают там людей. Рассказывают, что убили студента из соседнего дома».
«Это война, доченька. На улице неспокойно, больше не выходи из дома».
Профессору уже было известно, что солдаты американской и южнокорейской армий успели расправиться с тысячами сеульцев. Сеул буквально утопает в крови. И он, врач, работающий во имя сохранения жизни человека, возмущался чудовищными злодеяниями американских агрессоров. Он никак не предполагал, что люди, называющие себя носителями «американской культуры», дойдут до таких зверств.
После полудня в дом профессора пришел южнокорейский офицер. Хо Герим лежал на диване и даже не подумал встать. На лице офицера появилась ироническая ухмылка.
«Любопытно, у кого это профессор Хо Герим надеется найти защиту, что позволяет себе подобную дерзость? И потом, может ли врач оставаться в бездействии, когда солдаты нашей армии страдают
Профессор даже не пошевелился. Как он мог лечить их? Это же кровожадные звери. Они уже истребили тысячи невинных людей! Человеческую жизнь они ни во что не ставят! Нет, он не пойдет к ним.
Офицер ушел, так и не получив согласия профессора. А профессор все более утверждался в мысли, что чистые руки врача не могут врачевать безжалостных солдат, без колебаний совершающих злодейские убийства. Как непохожи солдаты Народной армии на эту ужасную солдатню!
На следующий день из военного комиссариата пришла повестка. В угрожающем тоне профессору предписывалось явиться в военный лазарет. Он не явился. Прошел еще день.
В этот день поздно вечером профессор лишь проглотил несколько ложек риса и сел за письменный стол. Выдвинув ящик, он достал несколько книг, оставленных ему при отступлении Чо Гёнгу и Дин Юсоном. Он с удивлением заметил, что начинает тосковать по этим людям, да и вообще по всем, кто отступил на Север. И эта тоска с каждым днем все более усиливалась, особенно тогда, когда в городе начались массовые расстрелы. И чтобы хоть как-то унять эту тоску, он по вечерам садился за оставленные ему книги. Разумеется, он их уже читал в свое время, но сейчас почему-то его все время тянуло именно к этим книгам, хотелось их перечитывать. Устроившись поудобнее, он погрузился в чтение. Вдруг раздался стук в ворота. Сперва еле слышный, потом более громкий. Он испуганно захлопнул книгу, встал и прислушался. Кто-то снова постучался. Он услышал, как жена отворила входную дверь и спросила:
«Кто там?»
«Мама, это я, Сончжэ», — донесся еле слышный голос.
Профессор вышел из кабинета и торопливо спустился по лестнице вниз.
«Кто? Сончжэ? Это ты, сынок?» — возбужденный голос жены уже звучал во дворе.
Профессор выглянул во двор. В проеме ворот, освещенный светом из комнат, в форме солдата американской армии стоял сын. На лице его застыл страх.
Жена профессора быстро впустила его во двор.
«Сынок! Ты откуда?» — спросила она.
«Мама, тише. Войдемте скорее в дом».
Хо Сончжэ боязливо оглянулся, обнял мать за плечи и поспешно вошел в дом. Профессора охватило беспокойство — кажется, с сыном что-то стряслось.
«Отец дома? Мне надо его видеть», — торопливо сказал Хо Сончжэ.
«Дома».
«Он, наверное, в кабинете?»
Но профессор уже шел сыну навстречу.
«О, Сончжэ!»
«Здравствуйте, отец! Ну как вы тут?»
«Пока со мной ничего не случилось. А что? Пойдем ко мне в кабинет, там и поговорим». — Профессор взял сына под руку и повел наверх.
Они поднялись на второй этаж, а тем временем жена и старшая дочь Хёньян уже гремели посудой на кухне, готовя что-нибудь поесть.
«Ты еще работаешь у американцев?» — спросил сына профессор, когда они пришли в кабинет.
«Да».
«Ну, и как? Хорошо у них поставлена военная хирургия?»
Правда, зная, что творится в городе, профессор не надеялся услышать что-либо интересное, но ему хотелось узнать мнение сына об американских медиках, с которыми тому пришлось работать.
«Отец…» — с отчаянием начал Хо Сончжэ, но, не закончив фразу, встал, подошел к окну, раздвинул занавески и выглянул на улицу. Он весь дрожал от страха.